Расставаясь с опечаленными женщинами, Цимбо с отвращением осознал, что они правы. Он размышлял, не послать ли ему сюда кого-то из своих мужественных друзей. Но, понаблюдав за поведением здешних переселенцев, за их кроткой самоотверженностью, он был вынужден от такого намерения отказаться. Этим людям следовало бы сперва пройти через суровую школу. Школу правления новых Марке и Мардука. Цимбо полетел в Гамбург. Бранденбург и северо-немецкие земли к тому времени настолько окрепли, а население там столь сильно изменилось, что теперь только консул и его помощники располагали западным оружием. Весь народ был перепахан, стал крепким и воинственным. Люди презирали предметы, которые они не изготовили сами, в кузнях и столярных мастерских, с помощью рук и огня. Цимбо сообщил всем о грозящей опасности. Он не заметил проявлений страха. Металлические быки, которые теперь уже не ревели, повсюду украшались венками из свежей зелени. Перед каменной нишей, в которой сидел великий белолицый консул Мардук (облаченный в парадное одеяние и с деревянным скипетром), реяли на мачтах пестрые вымпелы. Сам же Цимбо, не афишируя этого, разбил между оползающими руинами Гамбурга и Ганновера военный лагерь.
Человеческие массы западных континентов жадно прислушивались к новостям. Знали: экспедиция в Гренландию вот-вот должна начаться. На севере лежит огромная спокойная земля, новый континент, который ради них поднимут из льда, из струящегося океана, из тяжелой ночи. Они мирно переселятся туда, окрепнут, исцелятся от всех недугов. Господа, владеющие мощными аппаратами, от них отступились. Переселенцы будут беспрепятственно кочевать по мягкой, только что освобожденной ото льда земле, среди пускающих ростки деревьев и прочих растений, — кочевать вместе с животными и птицами, под льющимся с неба светом древних светил.
Градшафты уже предпринимали для этого первые необходимые меры.
КНИГА ШЕСТАЯ
Исландия
ПЛАН размораживания Гренландии произвел на горожан не менее потрясающее впечатление, чем если бы им довелось пережить обвал в горах. Удивление, граничащее с ужасом, перевернуло их образ мыслей. Инженеры и физики углубились в детали проекта. Сенаты повсюду в полном составе принимали участие в обсуждениях. У всех было ощущение, что сейчас решается судьба человечества. Сенаторы жили в постоянном напряжении, были настороже — как их предшественники, которые должны были обнародовать новость об изобретении синтетической пищи.
Специалисты намеревались заставить работать на людей несравненную мощь тающих глетчеров. Они замахивались и на большее: не останавливаться на размораживании Гренландии, а добиться изменения климатических условий во всем Северном полушарии. В ходе гренландской операции предполагалось осуществить необычные по своим масштабам меры, связанные с отопительными системами; не имело смысла ограничивать эти меры пределами одной Гренландии. Фронт работ можно было бы распространить и на арктическую зону: Шпицберген, Новую Землю, Баффинову Землю, Землю Гранта, Острова Пэрри
[59]
. Эскойес — советник Делвила по вопросам физики и гидрографии, испанец с примесью берберской крови, почти уже водный человек, который с помощью сконструированного им самим батискафа осуществлял исследования таинственных океанических глубин — предложил изменить содержание соли в атлантических водах. Эскойес, изучавший Гольфстрим возле берегов Британии и Скандинавии, полагал: теплый Гольфстрим богаче солью, чем те морские воды, через которые он течет. Движущая сила самого Гольфстрима — смена времен года: летом тепло расширяет соленую воду, она разбухает и струится над холодной. Вот и все, в этом и заключается течение. Соленая вода увлекает за собой соленую воду, одна тягучая жидкость увлекает за собой другую. Массу теплой воды, которая устремляется от экватора к северу, можно было бы увеличить, обогатив солью само огромное ложе океана, его дно. На дне океана поблизости от великого Гольфстрима будут осуществлены взрывы, на больших расстояниях друг от друга; взлетающие вверх куски породы в результате окажутся измельченными. Выщелачивающие вещества — хлористый натрий, магний, сернокислый магний, сернокислая известь, хлористый калий, углекислая известь — попадут в воду. Нужно систематически расширять русло Гольфстрима посредством таких взрывов, увеличивающих содержание соли, — начиная от берегов Кубы Флориды Ньюфаундленда. Летний напор Гольфстрима — паводок теплой богатой солью воды, трансгрессия, увлекающая за собой и соседние соленые воды — увеличится в объеме в десятки раз, достигнет Северного моря и Ньюфаундленда, продвинется дальше. Эскойес, смуглый выносливый водный человек, объяснял: собственно, можно ограничиться одним — увеличить экваториальный котелок для подогрева воды. Если людишки в Гренландии до сих пор мерзнут, а жители Шпицбергена вечно чихают, то удивляться тут нечему. Кто верит, что матушка-природа позаботится, чтобы жареные куропатки сами залетали нам в рот, тот сильно заблуждается. Если человек относится к климату и к другим условиям своей земной жизни как к нерушимым божественным предписаниям, это лишь свидетельствует о его, человека, ужасающей глупости. Есть ведь и такое божественное предписание, что человек должен голодать, если не раздобудет себе хлеб насущный. Есть и божественное предписание, согласно которому мы должны соображать, что делаем. Как, дескать, постелешь, так и поспишь. Шутник Эскойес продолжал: последнюю максиму можно отнести и к океаническому течению, к его ложу. Точнее, можно было отнести — до нынешнего момента. А теперь мы сами выступим в роли законодателей, дающих божественные предписания для Гольфстрима. Гольфстрим уж никак не хитрее человека. Насыпать ему соли на хвост, и он от нас не отвертится… За шутками Эскойеса скрывался трезвый расчет. С ведома сената он и его сотрудники уже набрасывали на топографических картах планы работ, закладывали первые шурфы. А главное, Эскойесу позволили распространить околдовывающие слухи о том, что найден способ изменения северного климата.
Взоры других людей были устремлены на Гренландию, на подлежащие разрушению глетчеры. Ученых не интересовало, во что потом превратится новая часть света и что из всего проекта удастся осуществить. Они думали лишь о том, как овладеть энергией, которая будет высвобождаться. Энергией, чудовищную мощь которой они даже не могли вообразить. Они подсчитывали объем и вес сползающих глетчеров, обрушивающихся в долины лавин, содержание в этих лавинах напирающих водных масс. Огромное количество воды, одновременно падающей в море, наверняка создаст фантастический напор, станет несравненным двигателем. Энерготехники бросились составлять проекты использования будущих гренландских водопадов. Проекты эти крайне взбудоражили сенаторов. Все слышали о лавинах, частях лавин, которые, сползая вниз — просто под давлением воздуха, — ломали могучие леса. Теперь же должен был прийти в движение лавиносбор целой части света, сопоставимый по площади с Австралией, — ничего подобного не существовало ни на одном континенте. Важно не допустить, чтобы сила такого напора израсходовалась впустую: абсурдно ведь, чтобы лавины и целые моря падали в океан просто так, не усмиренные человеком. Их нужно заставить отдавать свою силу. Неважно, для каких целей. Никто в брюссельском сенате, которому старый флегматичный Дануа из группы энерготехников представил обзор проблемы, не задавался таким вопросом. Никто не думал о волнах переселенцев, об их мечтах. Но все понимали: невиданные водопады вокруг гренландского континента надо будет обуздать. Не оставляют же необъезженной дикую лошадь, даже если сила ее в данный момент не требуется.
