В саванне песню Лионго услышал молодой желтый лев. А когда Лионго восхвалял девушку возле горной расселины, в которой жили летучие мыши, оттуда выползла дикая собака, самец. Когда субтильный посланец вождя вернулся к его дворцу, там уже собралось много юношей, демонстрирующих свою силу, но Кассанги их одного за другим отвергал. Вместе с бедным охрипшим Лионго явились лев и дикий пес. Лев сразу же опрокинул на землю двух самых сильных юношей, одним прыжком перескочил через очень высокую ограду двора Кассанги, в один присест опорожнил ведро пальмового вина, после чего даже не начал ходить зигзагами. Кассанги отдал ему свою дочь; великолепный желтогривый лев уселся на возвышении рядом с ней. Мутиямба, правда, испугалась, когда это рыкающее чудище стало ее мужем. Но она гордилась его силой.
Через сколько-то дней в большом доме Кассанги играли свадьбу. Дикий пес — его звали Кри — после того, как желтый лев показал, на что он способен, сам уже не осмелился предстать пред очи вождя. Теперь, в пиршественной зале, Кри сидел за столом рядом с молодым львом, который в обществе людей чувствовал себя неуютно.
— Ты, лев, не знаешь здешних обычаев. Ты должен потянуть к себе миску с кашей, когда захочешь поесть, — прошептал пес.
Лев нащупал лапой большую миску, стоявшую посередине стола, и нечаянно ее опрокинул. Гости, которые тоже хотели отведать каши, смущенно отвели глаза. Кассанги, вождь, сделав вид, будто ничего не заметил, велел подать следующее блюдо. Он взял себе, сколько хотел, потом пододвинул миску дочери и ее жениху.
Тут Кри поднялся на задние лапы, наклонился к львиному уху:
— Ты ведь жених. Ты должен дарить подарки. Вытряхни на ладонь каждому гостю — в качестве памятного подарка — по ложке каши.
Лев смахнул с морды крошки, поднялся, прижал большую миску к груди и начал обходить стол — каждому гостю либо наливая на ладонь ложку пшенной каши, либо неловко выплескивая эту кашу на стол перед ним. Первые, с кем он так поступил, сидели тихо, но следующие дожидаться своей очереди не стали. Они кинулись к дверям, чуть ли не лопаясь от смеха, и вовсю потешались над чудищем, бросавшим робкие взгляды в их сторону. Кассанги на своем месте мрачно нахмурил лоб. Вождь послал слуг, чтобы они помогли гостям привести в порядок испачканную одежду, а тех, кто уже выскочил во двор, позвали обратно. Пиршество продолжалось в полном молчании.
— Странная компания, — пробормотал Кри, улучив момент, когда никто не мог их услышать. — Но ты не должен обижаться. Они тебе просто завидуют.
Свадебный поезд двигался по деревне. Рядом с Мутиямбой в запряженной волами и украшенной лентами повозке сидел великолепный жених. Перед повозкой и за ней шествовали музыканты, играющие на духовых инструментах и барабанах. Они уже приближались к дому Кассанги, от ворот им махал сам вождь, стоящий в окружении своих жен. Дикий пес запрыгнул сзади в повозку и устроился на скамье, между женихом и невестой:
— Мутиямба, твой жених такой мрачный! Погладь меня, приласкай, ведь я его друг. Это улучшит ему настроение.
И она погладила Кри, поцеловала в морду, ласково на него посмотрела. Люди в процессии захихикали, Кассанги же испугался. А лев, едва вошел в отведенную ему комнату, спросил пса:
— Слушай, как ты добился того, что Мутиямба, моя невеста, тебя поцеловала? Меня она не целовала ни разу.
— Не печалься, лев. И не упрекай ее. Я открою тебе эту тайну, но пообещай, что не выдашь меня. Видишь ли, я, когда прыгал, вывихнул себе переднюю лапу. Она, красавица Мутиямба, это заметила. Она такая жалостливая, такая нежная. Потому-то она и погладила мне лапы, и поцеловала меня.
Кассанги с гостями ожидал жениха, чтобы выпить с ним вместе. Но молодой лев — сильный, великолепный — вошел в дверь прихрамывая. Он припадал на правую ногу, припадал на левую. А когда остановился перед Мутиямбой, из глаз его потекли слезы:
— Я подвернул себе лапы, обе задние, — вчера, когда прыгал, чтобы оказать тебе честь. — И он жалобно посмотрел на нее.
Она сняла с плеч платок, накинула на лицо, пристыженно шепнула что-то отцу и выбежала из залы, а следом за ней — обе ее служанки. Рассердившиеся гости наморщили носы, скорчили насмешливые рожи, стали нарочито плеваться. Тут вождь племени протянул жениху кувшин:
— Пей, лев. Моя дочь Мутиямба, прекраснейшая из всех девушек, досталась тебе. Мы желаем тебе счастья. Тебе не придется платить брачный выкуп. Но подарки ты ей принесешь. Таков наш обычай.
Лев, стоя на циновке, принял напиток, молча поклонился вождю, выпил и покинул дворец. Он прошел всю деревню, углубился в саванну, Кри же тащился за ним:
— Лев, зачем ты ушел так далеко? Не забывай: ты должен хромать, иначе невеста над тобой не сжалится. Возвращайся, прихрамывая, следом за мной в деревню, прямо сейчас, чтобы вождь убедился, какой ты покорный, хотя и обладаешь силой горы, как пел бедный Лионго.
— Ладно, но что же мне ей подарить, ей и ее отцу?
— Да тут и думать не о чем. Главное, не показывай, как ты богат, — иначе и сам вождь, и вся деревня устыдятся. И не вздумай принести им антилоп, а то, неровен час, люди испугаются. Зачем ты вообще зашел так далеко в саванну? Давай, сделай прямо здесь на земле… по-большому. Да-да, мне нужен твой кал. Я сейчас сплету из травы две корзинки, туда мы этот кал и положим. Корзиночки я отнесу Мутиямбе и Кассанги. Они видели, какой ты красивый и сильный; теперь пусть убедятся в твоем смирении: в том, что ты совсем не хочешь их устыдить.
Лев присел на меже посреди ямсового поля и, потужившись, выдавил из себя кал. Пес откопал в земле клубни ямса, напоминающие человеческую стопу с пальцами, нарвал листьев, намазал теплый кал на листья и клубни, разгладил его, прикрыл, чтобы защитить от мух. Потом он сплел из травы две корзинки, сложил туда разукрашенный кал и отправился в деревню. Лев, опустив могучую желтую голову, ковылял следом, время от времени издавая жалобный рык. С самодовольным урчанием вошел дикий пес в залу Кассанги. По его знаку лев остался за дверью, осторожно заглядывал внутрь. Кри передал корзинки; на морде его застыла сурово-непроницаемая гримаса. Мутиямба разразилась рыданиями. От льва, который с умильным видом приблизился к ней, она убежала. Вождь отшвырнул от себя корзинки. Лев, улыбаясь, смиренно приблизился и склонился в поклоне. Он неуверенно сел на свое обычное место, теперь испачканное. Но сидеть ему пришлось одному, ибо Кассанги и гости залу покинули.
Они совещались снаружи: что бы такое предпринять против льва, который очень силен и которому уже пообещали невесту. Вооружались копьями, хотели ему сказать: он-де по обычаю этой деревни должен еще раз подвергнуться испытанию, и потом, на третий день, — снова; так он докажет, что ему не помогает колдун. Гости думали: лев со своими больными лапами в этой игре проиграет. Пса Кри, вертевшегося возле них, они осыпали ругательствами — из-за его друга. Кри отвечал искусно; он намекнул, что все закончится к их полному удовлетворению, и вообще показал себя зверем ученым, обладающим тайными знаниями:
