Когда Габи говорила, что я слишком много времени провожу за этими «ковбойскими играми» и вижу то, чего не следовало бы видеть в моем возрасте, отец отвечал, что только так я смогу победить свою слабую натуру и научусь быть сильным и решительным, настоящим мужчиной. Потому что из этих «ковбойских игр», как она изволила выразиться, я узнаю о вечной борьбе порядка и хаоса, закона и преступности. Габи внимательно выслушивала и признавала, что да, ребенок действительно может быть отличным сыщиком, потому что для ребенка весь мир — загадка, которую необходимо разгадать, но ведь у всякого возраста свои загадки, и, возможно, их-то и надо разгадывать в первую очередь — вот, например, загадку собственного происхождения. Но тут уж отец начинал рычать, пусть, мол, она не учит его обращаться с ребенком, возможно, он допускает ошибки, но главная его отцовская задача — подготовить меня к реальной жизни, к борьбе за существование. И Габи парировала: «В конце концов он станет в точности таким, каким ты его растишь, — и вот тогда-то ты об этом пожалеешь».
В кустах верещали цикады. Ветерок принес запах моря, и я вдыхал его с жадностью, черпая из него силы. Я расправил плечи, поднял голову. Эта ночь — мой важный экзамен. Сегодня я должен оказаться хитрее отца. Угадать ход его мыслей и перехитрить. Знание — сила. Я знаю, о чем он думает, знаю, как он планирует эту операцию. А вот он уже не знает, кто я. Его информация обо мне устарела. Он думает, что я сбегу от Феликса при первой возможности. Он знаком с другим Нуну. Ну что ж, впервые в жизни у меня появился шанс его удивить.
Ветерок поглаживал меня по лицу. Уже скоро отец расставит свои сети. Я представил, как он обрисовывает ситуацию для себя и своих подчиненных.
Пункт «а»: Феликс похитил Нуну и удерживает против его воли. Пункт «б»: Феликс где-то на оцепленной территории. Пункт «в»: необходимо поймать Феликса, прежде чем он успеет причинить Нуну вред.
И был еще пункт «д», которого отец не озвучил, но который от этого не потерял своей важности: надо поймать Феликса до того, как он расскажет Нуну о Зоаре.
А я-то как раз хочу услышать этот рассказ от начала до конца. И никому, даже родному отцу, не позволю оборвать его на середине. Это ведь и моя жизнь. У меня есть право знать. Хватит тайн!
И если он попытается остановить меня — я буду сопротивляться. Должен же я в конце концов узнать, кто я.
Я убегаю от того, кто хочет меня спасти, к тому, кто меня похитил.
Я чуть не забыл, кого изображаю, и начал размахивать кулаками совершенно неподобающим для девочки-скромницы образом. Ну и пусть. Зоара не была скромницей. Я попытался представить ее своей ровесницей. Красивая, худая, угловатая, с блестящими глазами. Девчонка, о которой шепчутся одноклассницы, которой побаиваются мальчишки, а учителя советуют ее матери подыскать для своей зигзагообразной дочери более подходящую школу…
Ее матери?
А кто была ее мать? У нее ведь была мать. И отец был. Кем был ее отец?
Почему я дрожу?
Я снова заставил себя притормозить. Что тут творится? Как мой отец догадался, что Феликс прячется именно в этом районе? Что знают все они, чего не знаю я? Только благодаря многолетним тренировкам я еще сохранял благоразумие и верность образу. На углу я чуть не врезался в припаркованную на тротуаре патрульную машину. Полицейский, сидевший внутри, не обратил на меня внимания. Я сделал вид, что загляделся на невидимую птичку, слетевшую с дерева и опустившуюся, скажем, на провода. Зоара ведь любила пернатых. Потом скосил взгляд вправо, в темноту. Ага! Вон они, двое в темных жилетах, на самом высоком доме, расставляют треногу на краю крыши. Прибор ночного видения.
Отец затягивает петлю все туже. Это уже облава. Как в кино. Погоня за Феликсом и за мной. Он прочешет здесь каждый метр. По спине пробежали мурашки. Как будто я наткнулся на тонкую, почти невидимую сеть, которая только и выжидала удобного момента, чтобы накрыть меня. Внутри у меня все сжалось, но я продолжал идти. Чтобы не увидели страха на моем лице. Но как все-таки отец догадался искать нас с Феликсом именно здесь? Что он знает такого, чего не могу осознать я? Как мне прорваться через эту бетонную стену в собственной голове? Ведь ответ наверняка прямо перед глазами… Ну же, иди, не сдавайся, еще несколько минут — и квартал будет кишмя кишеть полицейскими, они займут все наблюдательные пункты, никто не уйдет незамеченным. Они будут терпеливо ждать, они ведь знают, что даже такой хитрый похититель, как Феликс, должен иногда выходить из дому: за продуктами или чтобы передать тебя, похищенного ребенка, в более надежное укрытие.
А отец уже здесь. Наверняка здесь, он не из тех, кто во время операции отсиживается в штабе. Возможно, он в одной из машин, изучает при свете фонаря карту.
Я ощущал его присутствие. Чувствовал, как он следит за мной. Он здесь. Поблизости. В засаде. Сверлит взглядом мою спину. Если он заподозрил, что произошло между мной и Феликсом, если догадывается, что я по собственной воле уже два дня не откликаюсь на беззвучный зов, посылаемый мне его сердцем? Если глубокая, будто ножом прорезанная морщинка между бровями уже потемнела?
Я ускорил шаг. Сердце громко билось. Зверь, убегающий от охотников, вот я кто. Где-то вдалеке завыла сирена, я в страхе отпрыгнул в сторону. Никто меня не заметил. На тротуаре слева от меня полицейский проверял документы у какого-то старика. Старик возмущался и размахивал руками. Полицейский сказал ему что-то, и тот сразу успокоился.
Я должен уйти от погони. Я не дам отцу поймать себя. Я не его. Не только его.
Я пустил в ход все свои навыки. Все, чему отец учил меня едва ли не с тех пор, как я научился ходить. Я вдруг увидел все одновременно: поддельные регистрационные знаки на полицейских машинах, поблескивание приборов ночного видения на крыше, ботинки «Палладиум» на молодой парочке, которая прошла, обнявшись, мимо меня. Понял, что происходит сейчас между мной и отцом и как меняется в этот момент наша жизнь.
Я шел в правильном темпе. Заглядывался на те предметы, которые могли бы заинтересовать девочку Зоару. Я стал девочкой Зоарой. Я находил предлоги, чтобы оглянуться через правое плечо. Время от времени посматривал на крыши. В тихом квартале Лолы кипела тайная жизнь. Повсюду сновали полицейские: занимали свои позиции, готовили технику.
Я узнавал действия полицейских. Улавливал напряжение в воздухе. И очень надеялся, что Феликс сумеет улизнуть до того, как они перекроют улицу. Я с ума сойду, если его схватят и он не успеет дорассказать. И не успеет отдать мне подарок от Зоары.
Что она приготовила для меня? Что пришлет мне из своего мира мертвых?
Странная это была ночь. Ветерок гонял по асфальту опавшие кроны кипарисов. Все вокруг шептало и шелестело. Казалось, что я иду по воздуху, что я везде и нигде. Как пропавший без вести. Лечу в пустоте. Может, потому полиция и не смогла найти всех тех, кто исчез. Может, они не хотели находиться. Хотели принадлежать только себе. Летать по свету туда-сюда. Выбирать, что с ними случится в следующий момент. Быть единственными в своем роде.
