Егоров, боясь потревожить шефа, замер в кресле. В трех метрах от него сидел еще не старый, но смертельно уставший от российской действительности и загнанный бандитами в угол человек.
Человек, которого некоторые не без оснований считали легендой российского предпринимательства. Он был одним из немногих, кто всегда старался действовать в соответствии с кодексом чести и добился своих успехов исключительно благодаря личным качествам, а не связям в верхах.
Сабурову не раз намекали, что время одиноких дон-кихотов от бизнеса ушло безвозвратно. А он все смеялся и следовал своим принципам. Бездари и ничтожества давно сбились в стаи, а Сабуров по-прежнему был сам по себе.
И вот наконец неумолимое время расставило все по своим местам или, если угодно, «развело все по понятиям». Сабурова зажала в темном углу стая шакалов – бездарей, ничтожеств и вульгарных уголовников.
И, глядя на сгорбленную фигуру человека у аквариума, Егоров понимал, что присутствует на своеобразных поминках. Легенда российского бизнеса блекла на его глазах. Того Сабурова, которого все знали и перед которым многие преклонялись, больше не было.
У аквариума сидел просто смертельно уставший и загнанный в угол человек. И когда шеф наконец оглянулся, Егоров поспешил неловко поддержать его:
– Да, Геннадий Павлович, ничего не поделаешь. Как говорится, против лома нет приема…
– Ты это о чем, Павел? – спросил Сабуров.
– Так, – растерянно проговорил Егоров. Озадачил его не столько вопрос Сабурова, сколько то, каким тоном тот его задал. В голосе Геннадия Павловича не было и тени отчаяния и покорности судьбе. Это был голос сильного человека, и окончательно сбитый с толку начальник охраны едва слышно пролепетал: – Я это о том, что вы, ну, решили продать Хайдарову эти чертовы акции.
– А кто тебе сказал, что я их решил продать? – неожиданно усмехнулся Сабуров.
– Так вы же сами и сказали. Или?..
– Эх, Паша, Паша, – вздохнул Сабуров, снова отворачиваясь к аквариуму. Некоторое время он помолчал, а потом вдруг хорошо поставленным голосом произнес: – «Не уступай малодушно всеобщим желаниям, если они противны твоим собственным. Но лучше, хваля оные притворно и нарочно оттягивая время, норови надуть своих противников».
– Это Козьма Прутков? – догадался Егоров.
– Да.
– Значит, вы не продадите свои акции Хайдарову?
– Ни Хайдарову, ни кому бы то ни было другому, Павел!
Егоров посмотрел на шефа и прикусил губу. Некоторое время он колебался, потом решился и выпалил:
– Я вами, Геннадий Павлович, восхищаюсь, честно, но ведь это…
– Глупо?
– Ну, не то чтобы глупо, – невольно опустил голову Егоров, – но неблагоразумно. Нам с этой уголовно-депутатской шайкой не справиться.
– А вот это мы еще посмотрим! – решительно произнес Сабуров, поворачиваясь к столу. – Садись, Павел, поближе. Разговор у нас будет длинный…
Глава 9
Шершень позвонил в среду поздно ночью, точнее, уже в четверг. Сказать, что его звонок пришелся некстати, означало бы ничего не сказать. Депутат-патриот Хайдаров как раз разложил на своей кровати знаменитую в определенных кругах проститутку Толстуху и не без труда вскарабкался на нее.
– Давай, Артурчик, давай! – подзадоривала его Толстуха, сжимая свои огромные, размером с баскетбольные мячи груди. – Трахни меня как следует!
В этот самый миг на пороге хайдаровской спальни и возник Шепилов – в трусах до колен и с телефонной трубкой в руке.
– Артур, Шершень звонит!
– Ты что себе позволяешь, какого хрена? – брызнул слюной Хайдаров. – Скажи, что я занят!
– Да говорил я ему сто раз! Но у него что-то серьезное!
– Вот черт! – выругался Хайдаров, сползая с Толстухи.
Поспешно натянув трусы, он направился к двери со словами:
– Золотце, я сейчас! Государственные дела!
– Жду тебя, шалунишка! – взмахнула пухлой ладошкой Толстуха. Впрочем, едва дверь за Хайдаровым закрылась, проститутка смахнула с лица улыбку и скорчила гримасу: – Импотент хренов, «Виагру» жрать пригоршнями надо, если не стоит…
Хайдаров Толстуху не слышал. Прикрыв за собой дверь, он выхватил у Шепилова трубку и недовольно проворчал:
– Ну что там у тебя еще, Шершень?
– Привет, Артур! Развлекаешься?
– Пытаюсь, – поморщился Хайдаров.
– Ну и как, получается?
– Ты что, звонишь среди ночи, чтобы задавать глупые вопросы?
– Нет, – глухим голосом произнес Шершень. – Я, Артур, звоню, чтобы узнать, как обстоят дела с нашими акциями?
– О, господи! – провел рукой по лицу Хайдаров. – С какими еще акциями?
– Как с какими? С акциями «Южуралхрома». Ты что, забыл?
– Да ничего я не забыл! С акциями полный порядок, я тебе уже сто раз объяснял! Мы должны были оформить сделку сегодня, но Сабуров еще не совсем отошел от контузии, поэтому встречу перенесли на завтра! Что тебе еще не понятно?
– Да мне все понятно, Артур! Тебя Сабуров развел как последнего лоха, а ты, мудозвон, ухи развесил!
– Ты что себе позволяешь? – петухом вскрикнул Хайдаров и от волнения даже подтянул трусы. – Со своими уголовниками будешь так разговаривать, а не со мной! Понял?
Шершень на другом конце грязно выматерился, но взял себя в руки и проговорил уже примирительным тоном:
– Ладно, Артур, проехали. Но подляну нам Сабуров устроил конкретную, а ты ему подыграл!
– Да что случилось-то? Говори толком! – нетерпеливо бросил Хайдаров.
– Короче, мне только что позвонили из Южногорска пацаны. Твой контуженный Сабуров сегодня вечером объявился там и засел в гостевом домике «Южуралхрома»!
– Это точно?
– Точно, Артур. Пацаны тоже сперва не поверили, поэтому и позвонили мне в Москву только сейчас.
– Ну, Сабуров, – проскрежетал зубами Хайдаров, – ну, сволочь! Значит, он решил отсидеться там, чтобы наверняка попасть на собрание акционеров! Ладно, Геннадий Павлович, посмотрим, кто кого…
– Да что ладно, Артур? Ты же сам сказал, что, если Сабуров будет участвовать в собрании, нам конец!
– Конечно, конец! Но Сабуров не учел, что мы можем три раза подряд сорвать собрание и тогда оно автоматически сдвинется на полгода!
– Это точно?
– Конечно! Я тебе уже сто раз это растолковывал!
– Да ты и насчет акций мне растолковывал, и где они?
– Да успокойся, Шершень! В этот раз с акциями Сабуров нас обул, но это ему дорого обойдется! На неделю он в гостевом домике может схорониться, но не на полгода же! А как только он оттуда высунется, мы его дожмем окончательно. И акции свои он нам отдаст за бесценок! И еще и просить будет, чтоб взяли, вот увидишь! Короче, я сейчас же переговорю с Лучинским, уточню наши действия и сразу тебе перезвоню. Жди!
