Сумерки сгущались очень быстро. Даже Магистра, сидевшего сейчас в нескольких шагах от него, Витус видел как размытый силуэт.
– Эй, Магистр! – приглушенным голосом сказал он. – Проспишь!
Маленький ученый издал какой-то квакающий звук и пришел в себя.
– А? Что... Где это я?.. Ради всех святых, кто так искусал меня? Черт, как все чешется!
– Не расчесывай! Похлопай ладонями – помогает.
– Как скажешь.
Обрабатывая свое лицо ладонями, Магистр вдруг вытаращил глаза на Витуса.
– Не может этого быть! – охнул он. – Вижу я плохо, но то, что я вижу, сильно смахивает на свиное рыло!
– Если ты это о моем лице, имей в виду и сам ты выглядишь не лучше. Болотные комары устроили настоящий набег на нас.
– Да, попили нашей кровушки! – Маленький ученый, продолжал хлопать себя по лицу ладонями. – Как с этим бороться?
– Против комариных укусов лучше всего помогает растертая кора плюща, если втирать ее с раствором уксуса.
– Плющ, плющ! – проворчал Магистр. – Я ничего, кроме камыша, не вижу.
– Ты прав, пора выбираться отсюда. – Витус сделал несколько шагов в сторону и огляделся. Цепь его зазвенела. Досадуя на эти предательские звуки, он старался поменьше шевелить руками. Сколько он ни вглядывался в сумерки, ничего примечательного разглядеть не мог. Ничего! Только свет отдельных фонарей на другом берегу реки, непрерывный треск цикад – и никаких признаков жизни поблизости!
– Пойдем, все спокойно! – он двинулся первым.
Где-то заквакали лягушки. Ноги беглецов настолько глубоко погружались в болотистую почву, что каждый шаг отзывался неприятным чавкающим звуком. Но вот наконец они вышли на твердую почву.
– Лучше всего двигаться вдоль реки, – предложил Магистр. – Наших силуэтов из-за камыша никто не заметит.
– Неплохая мысль. Так и поступим. – Витус, пригнувшись, продолжал идти впереди.
– И-и-и-и-а!
– Что это было? – Магистр словно окаменел.
– Понятия не имею.
– И-и-и-и-а! – снова этот громкий рев.
– Вроде бы осел кричал, – прошептал Витус. Он смотрел по сторонам, но, конечно, в сгустившихся сумерках ничего не мог увидеть. – Вот!
Совсем недалеко от них действительно появилась ослиная голова.
– Может, этого осла привели на водопой, и он почуял рядом людей? – предположил Магистр.
– Это не осел, а мул, – уточнил Витус. И сделал несколько шагов по направлению к животному, чтобы успокоить его. – Да ведь это... – вырвалось у него. – Подожди-ка... – он подошел поближе к животному и внимательно пригляделся к нему.
– Это Изабелла – совершенно точно!
– Изабелла? Черт побери, что за Изабелла?
– Мул Эмилио, возницы, о котором я тебе рассказывал.
– Вот так случайная встреча!
– Случайная? – Витус нежно погладил мула по ноздрям. Мул поднял голову и губами слегка прихватил ладонь Витуса. Ждал, что получит что-нибудь вкусное.
– У меня для тебя ничего нет, девочка, – с сожалением проговорил Витус. – А может, это никакая не случайность, что ты оказалась здесь?
– Загадки загадываешь, – махнул рукой Магистр.
– Как знать... Скоро все выяснится. Изабелла, иди домой!
Животное прислушалось и насторожило уши.
– Изабелла, иди домой! – повторил Витус.
Громко фыркнув, мул повернул в сторону. Он медленно, но уверенно шел в сторону северо-восточной части города. Время от времени останавливался, пофыркивал, словно желая убедиться, что оба путника идут за ним следом.
– Вот и поглядим, – сказал Витус.
– Верится с трудом, но, похоже, Изабелла понимает человеческую речь, – удивился Магистр.
– А ты думал!
Примерно через четверть мили они увидели перед собой линию тесно подогнанных друг к другу городских домов, а дорога превратилась в узкую улочку. Они шли, держась строго за мулом, но нигде не видели ни огонька. Казалось, весь мир уснул.
– Вот где собака зарыта, – прошептал Магистр, и, как бы желая уличить его во лжи, где-то совсем рядом залаяла собака.
Витус толкнул Магистра в бок, давая понять, чтобы тот придержал язык. Изабелла подняла голову. Уши ее беспокойно зашевелились.
– И-и-и-а-а! – взревела она, а потом уверенно пошла в сторону хлева, прилепившегося к сравнительно большому дому. Они оказались перед ночлежным домом, принадлежавшим некоему Педро, потому что покосившиеся буквы на вывеске над дверью оповещали: «Приют у Педро». Изнутри доносились голоса.
– А ну тихо! – прикрикнула вдруг женщина из окна верхнего этажа. – Потише, вы, там, внизу! Чтоб вас черти побрали!
Она выглянула в окно. На голове у нее громоздился ночной колпак, а в руке она держала ночной горшок, содержимое которого женщина не замедлила выплеснуть вниз. Витус с Магистром едва успели отскочить в сторону. Изабелла, на которую кое-что попало, шагнула вперед и заревела:
– И-а-а-а!
Женщина в окне исчезла.
– Вот еще! Какие-то бездомные ослы разгуливают тут по ночам! – ругнулась она, исчезая.
– Погодите! – Орантес схватил отца Куллуса за руку. – По-моему, это меня зовет Изабелла!
– Твой мул? – с набитым ртом переспросил Куллус.
Эта новость его не слишком заинтересовала. Он потянулся правой рукой за пирожком с мясом, а левой налил в свою кружку вина из кувшина. Сделав порядочный глоток, утер рукавом сутаны рот. Но успел заметить, что Орантес чем-то обеспокоен. Его доброе сердце дрогнуло:
– Не тревожься ты так, сын мой. Что правда, то правда, удача нам сегодня не улыбнулась. Как подумаю о том, что нам не удалось вызволить Витуса из тюрьмы инквизиции... Однако, уверяю тебя, что, если на то будет воля Божья, это случится не позднее завтрашнего дня.
Он вложил в эти слова всю силу убеждения, которой обладал. Зачем Орантесу знать, что и сам он, Куллус, не совсем уверен в успехе.
– Почему бы тебе не последовать за остальными? – спросил он как ни в чем ни бывало. – Все уже разошлись по своим комнатам, помолились на ночь и легли спать. Будет день – будет и пища.
И закусил вино пирожком с мясом дичи.
– Не понимаю, святой отец как это после всего, что случилось сегодня, у вас еще не пропал аппетит?
– Ах, сын мой, – мягко улыбнулся отец Куллус. – От того, что я стал бы голодать, Витуса на волю не выпустили бы, правда? Надо видеть жизнь такой, какова она есть. Все равно все мы грешны перед Богом. – И он наскоро перекрестился рукой с огрызком пирожка. – Те Deum laudamus!
[20]
