— Да, конечно.
— Но полагаю, что это книги.
После плотного ленча, который ему опять сервировали в Зеленом салоне, Витус занялся посылкой. Как оказалось, она прибыла из Падуи, и это действительно были книги. Профессор Джироламо послал ему дюжину экземпляров «De causis pestis», вложив в пакет сердечное письмо. У Витуса уже был трактат, подаренный ему Уолсингемом, но держать в руках сразу несколько собственных книг было чрезвычайно приятно. Он не смог отказать себе в удовольствии полистать книги, однако все же заставил себя оторваться от них, прекрасно понимая, что население Гринвейлского замка имеет право лицезреть своего хозяина.
Вскоре, выйдя на наружную лестницу, новоявленный Витус Коллинкорт граф Уэртинг приветствовал собравшихся. Слова его утонули в криках радости и ликования. Однако, едва милорд заговорил о новых порядках, о том, что отныне все обязаны соблюдать чистоту и каждый должен чаще стирать свою одежду, слуги и крестьяне приуныли. Витусу потребовалось все его красноречие, чтобы просто и доходчиво объяснить им, почему правила гигиены жизненно необходимы. В конце просветительской лекции все торжественно поклялись следовать его указаниям, хотя кое-кто и ухмылялся про себя, недоумевая, что это хозяину взбрело в голову.
Распустив слуг, Витус собрался с духом и сделал то, что, собственно, собирался сделать еще вчера вечером: отправился в фамильный склеп и прочел длинную молитву у гробницы старого лорда. Потом, помедлив, с внутренним трепетом подошел к гранитной плите, на которой было высечено имя Арлетты, в ниже — слова, которые Магистр высек собственноручно, чтобы утешить друга:
OMNIA VINCIT AMOR
— Все побеждает любовь, — прошептал Витус. — Знаешь, Арлетта, что мне тогда сказал Магистр, когда мы вместе с ним стояли здесь? Он сказал, что слова «Все побеждает любовь» — это твое напутствие мне. Только теперь я понял их смысл, хотя раньше никогда бы не поверил, что твоя любовь может помочь мне обрести новую. Нина — чудная девушка, она настолько хороша, что я, право, не уверен, что заслужил ее. Она бы понравилась тебе, Арлетта, хотя она совсем другая, нежели ты, — мягче, спокойнее, уравновешеннее, но такая же сильная. Я люблю ее, Арлетта, и ничего не желаю так страстно, как твоего согласия.
Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, Витус быстро прочел короткую молитву и покинул склеп.
Поздно вечером он написал письмо Нине. Письмо получилось длинное и состояло исключительно из признаний в любви, он писал, что безумно любит ее и страшно скучает.
Так завершился его первый день в Гринвейлском замке.
Второй день также начался с одинокого завтрака в Зеленом салоне. Витус поспешно проглотил его и приказал седлать Одиссея.
Сначала он вместе с Кэтфилдом совершил продолжительную поездку по угодьям, во время которой управляющий в мельчайших подробностях доложил ему о состоянии и степени зрелости злаков, фруктов и овощей. Затем последовал подробный осмотр всех хозяйственных, скотных и складских помещений в сопровождении помощника управляющего Хартфорда, который посвятил графа во все хозяйственные тонкости. Обстоятельно осмотрев мастерские, досконально пройдясь по конюшням, заглянув в сводчатые подвалы, где хранились вина Гринвейлского замка, Витус наконец попал на кухню, где безраздельно царствовала миссис Мелроуз. То, что предстало его глазам там, потрясло молодого Коллинкорта до глубины души. Сварливая повариха приготовила не меньше десятка блюд, из которых он должен был выбрать те, что желал бы получить на обед.
— Но этого слишком много! — растерянно воскликнул он.
— Вовсе нет, милорд! Посмотрите, как вы страшно исхудали. Надо же наесть немного мясца, ох, извините, я не хотела… Ну вы сами все знаете. Вам нужно усиленно питаться. Лучше всего, я прикажу подать вам все эти блюда.
— Боже праведный, не надо! — Витус показал на три или четыре кушанья. — Этого будет вполне достаточно.
После обеда Витус удалился к себе, чтобы в тиши полистать свою книгу. Мысли его то и дело возвращались к королеве и к данному ей обещанию сделать все, чтобы в Англии никогда больше не разразилась эпидемия чумы. Поразмыслив, он решил написать обстоятельное письмо Уолсингему, где по пунктам изложит свою программу мер профилактики в масштабах всей страны. Впервые подписавшись своим новым титулом, он добавил, что был бы рад получить ответ, если, конечно, сэр Фрэнсис найдет время для письма.
Вечером Витус вновь в полном одиночестве сидел в Зеленом салоне, утопая в аппетитных ароматах. Но еда не лезла ему в горло: недоставало друзей.
А еще больше недоставало Нины.
Так закончился его второй день в Гринвейлском замке.
На третий день Витус отправился в Уэртинг и встретился с бургомистром и с уважаемыми людьми города. Местная знать была уже наслышана о новом пэре Англии и приветствовала графа многочисленными поклонами. Обратившись к ним, он тоже завел речь о чистоте и гигиене как лучших мерах профилактики чумы. Его заверили, что на следующем заседании городского совета рассмотрят его пожелания.
В завершение он отправился в банкирский дом, чтобы сделать то, до чего у него не дошли руки в Лондоне: подписал чек на сумму, которую оставался должен Джанкарло Монтелле, торговцу вином и вазами из Кьоджи, присовокупив привет и благодарность.
Вечером Витус, как обычно, в ожидании ужина пришел в Зеленый салон. Однако, к его удивлению, стол сервировала не Мэри, а миссис Мелроуз собственной персоной.
— А что, Мэри заболела? — удивился он.
— Нет-нет, милорд. — Подавая ему жаркое, дородная стряпуха неуклюже подыскивала слова. — Просто я… Ну, словом, вы ведь совсем один вернулись?
— Да, вы правы. Один.
— Вот я и хотела спросить… э-э… Вам достаточно соуса к жаркому? Хорошо… Ну, в общем, я хотела спросить, что стало с Энано?
Витус откинулся назад, с трудом сдерживая смех. Так вот откуда ветер дует! Оказывается, пышнотелая повариха все еще питает слабость к дерзкому Коротышке. Она скучает по нему!
— Думаю, у него все хорошо. Он обзавелся маленькой дочуркой.
— Что?! — Кэтрин Мелроуз чуть не задохнулась от ярости, глаза ее метали молнии.
Витус тут же поспешил объяснить, что Коротышка удочерил Неллу, а следовательно, не занимался ни с кем плотской любовью. И это сразу успокоило дородную ревнивицу.
— Когда же Энано вернется? — спросила она с горящими глазами.
— Не знаю. Надеюсь, что скоро.
— Главное, он жив. Значит, снова приедет. — Окрыленная, с пылающими щеками миссис Мелроуз выкатилась из салона.
Витус почти ничего так и не съел. У него совершенно не было аппетита.
Так закончился его третий день в Гринвейлском замке.
Спустя неделю Витус сидел в библиотеке и писал уже пятое или шестое письмо Нине. На этот раз он описывал свое прибытие в замок, здешних людей, их работу и повседневную жизнь; иногда ему казалось, что Нина сидит рядом, и у него возникала полная иллюзия, что он все это ей рассказывает. Ему даже чудились ее голос, янтарные искорки в глазах и запах розового масла, исходивший от ее волос.
