— Разве не видно?
— Как я тебе?
Он отстранился и посмотрел на нее. Платье ее было несколько необычно, более ярких цветов, парик слишком сложный, однако она казалась менее усталой и безразличной, чем всегда.
— Ты прекрасная хозяйка дома.
— Комплимент от тебя… Это такая редкость!
— И оттого более ценный.
— Все оценили твой выход в свет во время ритуала принесения даров Нилу.
— А между тем я оставался неподвижным и не произнес ни слова.
— Именно… Такой сюрприз! Двор ожидал иной реакции.
— Какой же?
В колючих глазах Долент промелькнуло что-то злое.
— Возмущение… Даже бунт. Когда ты не получаешь того, чего хочешь, ты становишься таким резким… обычно. Неужели лев обратился в ягненка?
Рамзес сжал кулаки, чтобы не дать ей пощечину.
— Ты знаешь, чего я хочу, Долент?
— То, чем обладает твой брат, и чего тебе не видать.
— Ошибаешься, я не завистливый. Я ищу свою правду. И ничего больше.
— Наступает время отдыха; в Мемфисе скоро будет не продохнуть. Мы отправляемся в нашу резиденцию в Дельте. Едем с нами, мы так редко собираемся семьей! Ты научишь нас управлять лодкой, будем плавать и ловить большую рыбу.
— Мой пост…
— Едем, Рамзес. Раз теперь все ясно, удели немного внимания близким и не отталкивай их любовь.
Раздался радостный крик победителя рыболовного конкурса. Хозяйка дома вынуждена была отвлечься, чтобы поздравить выигравшего, а ее супруг преподнес ему папирус с приключениями Синухе.
Рамзес подозвал Амени.
— Моя удочка сломалась, — признался юный писарь.
— Идем отсюда.
— Уже?
— Игра окончена, Амени.
Шенар, как всегда разодетый, подошел к Рамзесу.
— Жаль, что я не смог прийти раньше, чтобы полюбоваться на твое умение.
— Амени участвовал вместо меня.
— Временная усталость?
— Думай, что хочешь.
— Это хорошо, Рамзес, с каждым днем ты все больше осознаешь свое место. Тем не менее я ждал благодарности.
— В честь чего?
— Если тебе позволили участвовать в этом замечательном шествии, то только благодаря моему вмешательству: Сети не хотел допускать тебя. Честно говоря, он опасался, что ты будешь не на уровне. К счастью, ты держался более или менее сносно; продолжай в том же духе, и мы останемся в хороших отношениях.
Сопровождаемый своей свитой, Шенар удалился. Сари и его супруга поклонились ему, обрадованные его нежданным появлением.
Рамзес гладил своего пса по голове, почесывая ему переносицу; от удовольствия Неспящий закрыл глаза. Царевич рассматривал околополярные звезды, которые считались немеркнущими. По словам древних, они представляли в потустороннем мире сердце воскресшего фараона, как только божественный суд признавал его «судящим по справедливости».
Обнаженная красавица Исет обняла его за шею.
— Оставь ты эту собаку… Я, в конце концов, начну ревновать. Ты берешь меня, а потом оставляешь!
— Ты заснула, а мне не спалось.
— Если поцелуешь, я открою тебе маленький секрет.
— Ненавижу шантаж.
— Мне удалось получить приглашение твоей старшей сестры; тебе будет не так одиноко в кругу твоих родственников, и мы, наконец, оправдаем слухи, которые нас уже поженили.
Она так нежно стала ласкаться к нему, что он не смог отстранить ее; он взял ее на руки, прошел через террасу, положил любовницу на кровать и растянулся, давя ее красивое тело.
Амени был счастлив, к Рамзесу вернулся его зверский аппетит.
— Все готово к отъезду, — гордо объявил он, — я сам проверил весь багаж. Этот отдых пойдет нам на пользу.
— Ты его заслужил, хоть выспишься.
— Если я начал работу, я уже не могу остановиться.
— У моей сестры ты вынужден будешь оставаться праздным.
— Боюсь, что нет. Твой пост требует изучения множества дел и…
— Амени! Ты умеешь расслабляться?
— Каков хозяин, таков и слуга.
Рамзес взял его за плечи.
— Ты мне не слуга, ты мой друг. Послушай моего совета, отдохни несколько дней.
— Попробую, но…
— Что-то не так?
— Эти подложные чернильные палочки, эта подозрительная мастерская… Я хочу добиться правды.
— А доступна ли она нам?
— Ни Египет, ни мы сами не должны допускать подобных растрат.
— Из тебя выйдет государственный деятель.
— Ты думаешь так же, как я, я в этом уверен.
— Я попросил у матери, чтобы она помогла нам.
— Это… это замечательно!
— Но на данный момент — ничего нового.
— Мы сумеем.
— Мне смешны все эти чернильные палочки и мастерские, но я хочу взглянуть в глаза тому, кто пытался убить тебя, и тому, кто отдал такое приказание.
Решительность Рамзеса потрясла его личного секретаря.
— Моя память мне не изменила, Амени.
Сари зафрахтовал роскошное судно, на борту которого свободно размещалось тридцать человек. При одной мысли, что ему предстоит пересечь настоящее море, образовавшееся в результате разлива реки, и провести время в богатом имении, стоящем на вершине холма посреди пальмовой рощи, он млел от удовольствия. Жара там не такая изнуряющая, и дни проходят незаметно, в пленительной, томной неге.
Капитан торопился отплыть; речной патруль только что выдал ему разрешение покинуть порт. Если он пропустит свою очередь, придется ждать еще два-три часа.
— Рамзес опаздывает, — с сожалением сказала Долент.
— Однако красавица Исет уже на борту, — заметил Сари.
— А его вещи?
— Доставлены на рассвете. До наступления жары.
Долент в нетерпении заерзала:
— Вот и его секретарь!
Амени бежал, ноги так и мелькали. Непривычный к такого рода пробежкам, он должен был отдышаться, прежде чем что-либо сказать.
— Рамзес исчез, — выдохнул он.
19
Путник в сопровождении желтого пса с висячими ушами нес на спине свернутую циновку, стянутую ремнем; в левой руке у него был кожаный мешок с набедренной повязкой и сандалиями, в правой — посох. Когда он останавливался, чтобы передохнуть, он разворачивал циновку, устраивался в тени дерева и засыпал, охраняемый своим верным спутником.
