– Значит, вам уже доложили. Преувеличивать ущерб не стоит, но и преуменьшать не следует. В гробнице рухнула колонна. Ведутся реставрационные работы.
– А посетители?
– Я запретил пускать туда людей.
Масперо откинулся на спинку кресла.
– Ох уж мне эти туристы! Вот проклятое отродье! В Долине в год бывает по две тысячи человек, и в Луксор с декабря по апрель съезжаются позагорать и поправить здоровье больные, буяны и болтуны со всего света, а заодно и попортить памятники! – Масперо замолчал и посмотрел на Говарда невинными глазами. – Правильно, Картер? Это ведь ваши слова?
– В точности! Им бы только шляться по шикарным отелям, флиртовать да визитками обмениваться! Таскаются с приема на прием, играют в бридж и теннис, все время ищут, чем бы им развлечься! Увы, у них еще намечен обязательный пикник в Долине с посещением гробниц, которые им, в сущности, совсем неинтересны и не внушают никакого уважения. Факелы гидов коптят и пачкают росписи, а посетителям обязательно надо потрогать эти росписи руками! Одним словом, если мы не хотим гибели шедевров, нам следует немедленно принять решительные меры!
– Я не хочу их гибели, а вы?
– Так будем действовать!
– Легко сказать! Что же нам, выгнать всех туристов из Долины?
– Почему бы и нет? На время раскопок!
– Долину уже всю перекопали, Картер.
– А разве открытие сорок второй гробницы и усыпальницы певцов из Карнакского храма, которая в моем списке займет сорок четвертое место, не свидетельствует об обратном?
Этот довод несколько поколебал уверенность Масперо, но он быстро нашелся:
– Это давным-давно разграбленные и неоднократно использованные склепы. Там нет ни драгоценной утвари, ни скульптур, ни украшений. Поймите, это очень скромные находки, интересные только такому энтузиасту, как вы! В Долине побывали сотни кладоискателей, которые оставили нам жалкие крохи. Лучше скажите, как вы предлагаете обеспечить сохранность самых посещаемых гробниц?
– Соорудить стены для защиты входных проемов от горных потоков и камнепадов, проложить дорожки для посетителей, чтобы они не разгуливали где попало, и установить внутри гробниц перила, чтобы люди не касались стен.
Масперо заглянул в какую-то папку:
– М-да… Это можно. Бюджет позволяет.
– Это еще не все.
– Остальное подождет. Денег больше нет.
– А бороться с копотью?
– Как?
– С помощью электрического освещения!
– Откуда же я вам электричество возьму?
– Надо поставить в Долине генератор.
Масперо от злости даже карандаш сломал:
– Оставьте меня в покое, Картер. Вы какой-то бунтовщик!
– Так как насчет генератора?
– Ступайте!
* * *
Заслышав о новинке, туристы повалили валом: при ярком электрическом освещении можно гораздо лучше рассмотреть барельефы. Картер не возражал, ведь теперь не коптили факелы и все спокойно прогуливались вдоль ограждений.
Вечером в Долине наступала тишина. Сидя на холме, с которого открывался вид на царские гробницы, Картер наслаждался покоем и блаженными минутами единения с бессмертными душами фараонов.
Сторожа не обходили Долину по ночам из страха перед духами, которые могли забрать разум, зрение или речь. Вообще-то, духов можно было усмирить с помощью заклинаний, написанных на стенах гробниц, но простой люд не умел читать иероглифы.
Мимо Картера летали совы и летучие мыши. По склонам шныряли лисы. Его надежды крепли. Где-то все-таки должна быть гробница Тутанхамона. Ведь в Долине царей копали на скорую руку, делали сенсационные находки и приходили к выводу, что больше искать нечего.
Любуясь величественной панорамой Долины, Картер подумал о том, что здесь уже не осталось ничего природного, естественного. Справа лежали груды щебня, слева виднелись вырубленные в скале тропы, вдали возвышался песчаный отвал от последних раскопок. Может, обрывистые скалы и гора в форме пирамиды тоже возникли не естественным путем?
Сколько же тонн песка надо перекопать, для того чтобы подобраться к дверям запечатанной царской усыпальницы, которая, может быть, существует… лишь в его воображении?
Картер засомневался. Он все еще был недостоин Долины!
25
Гольф, фотография, семейные прогулки, послеобеденный сон и чтение книг в библиотеке – подобная жизнь все больше тяготила графа Карнарвона. Несмотря на прогнозы врачей, его по-прежнему изматывали боли в ноге и позвоночнике, к тому же граф страдал бессонницей.
Альмина была с ним неизменно ласкова и нежна, но его настроение от этого не улучшалось. Он больше не шутил и не играл с детьми, часами храня скорбное молчание.
Альмина решила откровенно побеседовать с супругом:
– Вы словно в тюрьме, милый!
– Я сам себя ненавижу.
– Из-за болезни?
– Неполноценный не имеет права жить!
– Не говорите глупостей.
– Я инвалид.
– Прошу вас!
– Неужели вы станете утверждать, что я еще могу управлять яхтой, водить спортивный автомобиль или бороться с силачом на ярмарке?
– Да что же тут интересного? Любой сумеет! А вот быть пятым графом Карнарвоном – увлекательно! У вас ведь полностью восстановилось зрение! Я думала, вас это вдохновит. Ваши предки встречали беду с открытым забралом. Неужели вы стали исключением из правила?
Граф нахмурился. Супруга бросилась к нему:
– Простите! Я не хотела вас обидеть!
– Вы правы, Альмина. Я веду себя как трус.
– Не будьте к себе слишком строги! И помните, я вами восхищаюсь!
– Если бы не вы, моя дорогая, я бы давно смирился.
– Если мое общество вам помогает, располагайте мной как можно чаще, милый!
– Спасибо, Альмина. А сейчас мне нужно побыть одному.
– Я вас не потревожу при одном условии. Пообещайте научиться получше играть в гольф!
* * *
Несмотря на боль в позвоночнике, граф старательно махал клюшкой. Мрачные мысли отступили. Он получал истинное удовольствие от игры и даже добился некоторых спортивных успехов.
Вдруг на поле появился правительственный чиновник.
– Поздравляю, ваше сиятельство! Отличный результат. В такой приятный день хочется задуматься о будущем!
– Мое будущее – в прошлом.
– Позвольте с вами не согласиться. Если не желаете строить политическую карьеру, вы можете послужить Родине иначе. Поговорим о ваших путешествиях на Восток!
