Старик закатил глаза и упал на руки визирю.
* * *
Полученное сообщение было ясным и четким, судья поздравил ответственного писца с удачей. Каменное масло, обнаруженное в большом количестве в западной пустыне, очень интересовало ливийцев. Несколько раз они делали попытки извлечь его из недр и продать, однако войска фараона не позволяли им этого сделать. Египетские мудрецы считали нефть, по выражению Адафи, продуктом вредным и опасным.
Единственному знатоку редких масел при дворе было поручено сделать анализ горючего, чтобы выяснить его происхождение. Только он имел доступ в государственные хранилища, где под контролем военных содержался запас этого вещества. Узнав его имя, визирь поблагодарил богов и тотчас отправился в царский дворец.
* * *
– Я тщательно обследовал подземный проход, ведущий от сфинкса к нижней камере Великой пирамиды.
– Доступ в него должен быть закрыт навсегда, – приказал фараон.
– Каменщики уже приступили к работе.
– Ты что-нибудь там нашел?
– Кубок из долерита, в котором жгли нефть для освещения.
– Кто достал этот продукт?
– Тот, кому было поручено сделать его анализ.
– Как его зовут?
– Это химик Чечи, верный раб и козел отпущения Денеса.
– Ты знаешь, где его найти?
– Согласно новым данным, полученным Кемом, он прячется у Денеса.
– Есть ли у них сообщники?
– Я узнаю это, Ваше Величество.
* * *
Госпожа Тапени остановила повозку визиря на улице.
– Я хочу с вами поговорить!
Офицер, управлявший повозкой и охранявший Пазаира, поднял свой хлыст. Визирь жестом успокоил его.
– Это так срочно?
Тапени начала кокетничать.
– То, что я хочу сказать, будет вам интересно.
Он вышел из повозки.
– Прошу вас, покороче.
– Вы олицетворяете правосудие, не так ли? Так вот, я нуждаюсь в защите! Обманутая, оскорбленная и опороченная женщина – это жертва?
– Конечно.
– Мой муж бросил меня, суд его наказал.
– Ваш муж…
– Да, ваш приятель Сути. Его ливийскую шлюху выгнали из страны, а его приговорили к году тюремного заключения. И он еще легко отделался, – суд отправил его в ссылку в Чару, в Нубию, где он должен служить в военном гарнизоне. Место не очень приятное, по правде сказать, но там Сути получит возможность защищать свою родину от набегов черных варваров. А когда он вернется, то наймется посыльным, и будет выплачивать мне содержание.
– Вам надо было бы разойтись по-хорошему.
– Я передумала; я его люблю, что тут поделаешь, и не хочу отпускать от себя. Если вы вздумаете его защищать, это будет нарушением законов Маат, и я всем об этом расскажу.
Ее улыбка стала угрожающей.
– Сути отбудет свой срок, – сказал визирь, с трудом сдерживая гнев. – Но когда он вернется…
– Если он сделает мне что-нибудь плохое, его обвинят в покушении на убийство, а за это полагается каторга. Так что он мой раб навсегда. Его будущее – это я.
– Расследование убийства Беранира не закрыто, госпожа Тапени.
– Это ваше дело – искать виновных.
– Это мое самое горячее желание. Вы мне как-то намекали, что кое-что знаете?
– Простая болтовня.
– Или неосторожность? Вы ведь прекрасно умеете управляться с иголками?
На лице Тапени появилось беспокойство.
– В моем деле это необходимо.
– Возможно, я не там ищу, а убийца находится рядом со мной?
Не выдержав взгляда Пазаира, хорошенькая брюнетка развернулась и пошла прочь.
Пазаир собирался отправиться к начальнику стражи, но теперь он предпочел проверить сказанное Тапени и попросил принести ему протокол судебного заседания и копию приговора Сути. Все оказалось правдой. Положение визиря было не из простых; как выручить друга, не нарушая закона, неукоснительное соблюдение которого он призван был обеспечить?
Не обращая внимания на надвигавшуюся бурю, он мрачно сел в повозку. Надо было ехать к Кему – они должны вдвоем составить план действий.
* * *
Из своего напряженного рабочего дня Нефрет удалось выкроить немного времени, для того чтобы помочь Силкет, которую мучил приступ печени. Несмотря на молодость, супруга Бел-Трана заметно полнела – ее любовь к лакомствам оказалась сильнее, чем желание сберечь фигуру.
– Вам необходимо на пару дней ограничить себя в еде.
– Я думала, что умру… Такая ужасная рвота!
– Зато очистился желудок.
– Я измучилась… Но перед вами мне стыдно! Ведь у меня нет других дел, кроме детей и мужа.
– Как он себя чувствует?
– Он счастлив, что будет работать под руководством Пазаира. Он им так восхищается! С их талантами они вдвоем могут обеспечить процветание страны. Вы не боитесь, что, как и я, совсем перестанете видеть своего мужа?
– Как бы мы ни были заняты, мы видимся каждый день и успеваем поговорить.
– Извините меня за нескромность… Вы не хотите завести ребенка?
– Не раньше, чем будет найден убийца Беранира. Мы так решили перед лицом богов и не нарушим эту клятву.
* * *
Мемфис как будто накрыло черным пологом. Тяжелые облака сгрудились над городом и зависли при полном безветрии. Тоскливо выли собаки. Было так темно, что Денес зажег несколько ламп. Его жена, приняв успокоительную настойку, заснула; ее жизнерадостность и энергия ушли, уступив место постоянной усталости. Тихая и покорная, она не причинит ему неприятностей.
Он пошел в мастерскую, где Чечи убивал время, затачивая лезвия ножей и кинжалов; он уверял, что таким образом успокаивает нервы.
Денес протянул ему чашу с пивом.
– Отдохни немного.
– Есть новости от Пазаира?
– Визирь занялся сбором меда. Его речь произвела впечатление на высших чиновников, но это всего лишь слова. Подковерная борьба вот-вот возобновится, положить ей конец ему не под силу.
– Ты всегда веришь в благоприятный исход.
– Терпение – одна из главных добродетелей. Если бы Кадаш это понимал, он был бы сейчас жив. Новый визирь будет суетиться, а мы – радоваться жизни, ожидая, пока власть над Египтом сама упадет нам в руки.
– Как я хотел бы постареть на несколько месяцев.
– Скромный, деятельный, неутомимый… Из тебя получится великолепный сановник. Под твоим руководством египетские мастера сделают огромный шаг вперед.
