– Не доверяйте внешнему виду: в этом районе земля трудна для возделывания. Мои бедные работники надрываются на ней.
– Однако прошлым летом разлив был превосходным.
– Нам не повезло. Здесь он был слишком сильным, а наши ирригационные сооружения оказались в плохом состоянии.
– Говорят, собрали превосходный урожай.
– Ошибаетесь, значительно ниже, чем в прошлом году.
– А виноградники?
– Полное разочарование! Тучи насекомых погрызли листья и гроздья винограда.
– Другие деревни не подверглись этим несчастьям, – заметил Пазаир. В голосе визиря звучало тяжёлое недоверие.
Староста не ожидал такого угрожающего тона.
– Возможно, прочие старосты хвастались, а может быть, моя бедная деревня прогневила богов.
– Как скот?
– Много животных погибло от болезней. Приехал лекарь, но слишком поздно. Это место находится на отшибе И...
– Дорога в прекрасном состоянии, – уверенно перебил Кем. – Люди, назначенные из Карнака, заботливо ухаживают за ней.
– Несмотря на наши скудные средства, для меня великая честь пригласить вас к обеду, – решил сменить тему староста. – Прошу простить незатейливость блюд, но в них все мое сердце.
Никто не смеет нарушить законы гостеприимства. Кем от имени визиря выразил согласие. Староста послал слугу предупредить повариху, Пазаир заметил, что деревня процветала: многие дома были недавно побелены, шкуры коров и ослов, имевших откормленный вид, блестели, дети ходили в новых одеждах. Переулки, содержавшиеся в приятной чистоте, были украшены статуями богов. На главной площади, напротив дома управляющего, стояли прекрасная печь для хлеба и большой новехонький амбар.
– Поздравляю, вы хорошо управляете деревней, – заявил Пазаир. – Ваши односельчане не испытывают ни в чем недостатка. Это самая красивая деревня из всех, какие мне приходилось видеть.
– Слишком много чести, слишком много! Входите, прошу вас.
Дом старосты по своим размерам; числу комнат и украшениям больше подходил бы вельможе из Мемфиса. Пятеро детей приветствовали знатных гостей. Жена старосты склонила голову, положив правую руку на грудь. Она успела подкраситься и надеть нарядное платье.
Гости сели на превосходные циновки и отведали сладкого лука, огурцов, бобов, сушеной рыбы, жареного говяжьего бока, козьего сыра, арбуза и пирожных, залитых соком плодов цератонии. Красное вино с нежным ароматом сопровождало блюда. Аппетит старосты казался неутолимым.
– Ваш прием достоин всяческих похвал! – оценил визирь.
– Сколько чести!
– Не могли бы мы увидеть сельского писца?
– Он сейчас у себя дома, это к северу от Мемфиса. Вернется только через неделю.
– Но его записи должны быть доступны.
– К сожалению, нет. Он запер свою комнату, и я не позволил бы себе...
– Конечно же да, – перебил его Пазаир.
– Вы, разумеется, визирь, но не будет ли это... – Староста смолк, боясь сказать что-нибудь лишнее. – Дорога к Фивам долга, солнце садится быстро в это время года; изучение этих скучных документов может вас задержать.
Прожевав жареную говядину. Убийца хрустнул костью. От этого зловещего звука староста подскочил.
– Где архивы? – настаивал Пазаир.
– Ну, я даже не знаю. Наверное, писец унес их с собой.
Павиан поднялся. На задних лапах он походил на рослого бойца. Красные глаза Убийцы уставились на толстобрюхого старосту.
– Прошу вас, привяжите его! – дрожа от страха, пробормотал хозяин.
– Архивы, – приказал Кем, – или я не отвечаю за реакцию моего помощника.
Жена старосты бросилась на колени перед мужем.
– Скажи им правду, – взмолилась она.
– У меня... Документы у меня. Сейчас я их принесу.
– Мы с Убийцей пойдем с вами. Поможем донести.
Ожидание визиря было недолгим. Староста сам развернул перед ним папирусы.
– Все в порядке, – пробормотал он. – Наблюдения были сделаны вовремя. Это самые обычные отчеты.
– Дайте мне спокойно прочитать их, – потребовал визирь.
Староста в волнении отошел. Его жена вышла из комнаты.
Сельский писец скрупулезно записал подсчеты поголовья скота и мешков с зерном. Он упомянул имена хозяев, клички животных, их вес, состояние здоровья. Не менее подробными оказались записи об огородах и фруктовых деревьях. Общие выводы писец выделил красным цветом. Итоговые результаты везде были превосходными, выше средних.
В замешательстве визирь сделал простой подсчет. Площадь сельскохозяйственных угодий была такой, что их богатые урожаи почти покрывали дефицит, в котором мог быть обвинен Кани. Почему же они не отражались в его отчетах?
– Я придаю самое большое значение уважению личности другого, – произнес Пазаир.
Староста кивнул головой.
– Но если тот другой упорствует в сокрытии правды, он более не достоин уважения. Не ваш ли это случай? – продолжал визирь.
– Я вам все сказал!
– Я ненавижу грубые методы, но при некоторых обстоятельствах, когда дело не терпит отлагательства, не следует ли судье применить насилие?
Убийца, будто прочитав мысли визиря, вскочил на плечи старосты и заломил ему голову назад.
– Заберите его, он сломает мне шею! – в ужасе закричал староста.
– Где остальные документы? – спокойно спросил Кем.
– У меня больше ничего нет, ничего нет!
Кем обернулся к Пазаиру:
– Предлагаю вам прогуляться, а Убийца пока продолжит допрос.
– Не оставляйте меня!
– Остальные документы! – повторил Кем.
– Пусть сначала ваша обезьяна уберет свои лапы!
Павиан отпустил старосту. Тот потер шею и воскликнул:
– Вы ведете себя как дикари! Я не принимаю такого самоуправства. Я осуждаю эту безобразное насилие, эту пытку должностного лица!
– Я обвиняю вас в сокрытии административных документов.
От этой угрозы староста побледнел.
– Я отдам вам остальные документы, но требую, чтобы вы признали мою невиновность.
– Какой проступок вы совершили?
– Я действовал в интересах общего блага.
Из посудного сундука староста извлек опечатанный папирус. Выражение его лица изменилось. Страх исчез, появилась злоба.
– Давайте, смотрите! – выкрикнул он.
Из текста следовало, что достояние деревни передавалось Коптосу. Сельский писец поставил на документе свою подпись и дату.
