1
Рамзес был один, он ждал невидимого знака. Лицом к лицу с необъятностью бесплодной выжженной пустыни, лицом к лицу со своей судьбой, ключ к которой все еще был ему неведом.
В свои двадцать три года принц Рамзес был атлетом ста восьмидесяти сантиметров роста, прекрасного и мощного сложения, с роскошной, отливающей золотом гривой волос и удлиненным лицом. Широкий открытый лоб, живые глаза, длинный, с легкой горбинкой нос, округлые, идеальной формы уши, довольно полные губы, твердая челюсть — все это создавало облик обольстительный и решительный.
Столь юный, а какой путь уже пройден! Царский писец, посвященный в тайны Абидоса и правитель Египта, которого Сети приблизил к трону, назначив его, младшего сына, своим приемником.
Но Сети, этот могучий фараон, этот незаменимый властитель, поддерживавший процветание, мир и благоденствие страны, Сети умер после пятнадцати лет выдающегося правления. Слишком коротких пятнадцати лет, что промелькнули подобно ибису в летних сумерках.
Незаметно для сына Сети, отец невозмутимый, грозный и требовательный, мало-помалу приобщал его к умению править, подвергая множеству испытаний, первым из которых была встреча с диким быком, воплощением мощи. У подростка было достаточно мужества для схватки, но недостаточно сил для победы — без вмешательства фараона чудовище разорвало бы Рамзеса рогами. Так в его сердце было запечатлен первый долг фараона — защищать слабого от сильного.
Секретом настоящего могущества был сам царь, лишь царь владел тайным знанием и приобщал Рамзеса к магии жизни, допуская его к участию в ежедневных трудах фараона, но не открывая своего замысла. После многих лет сын сблизился с отцом, их умы объединились в едином замысле, в едином устремлении. Строгий, сдержанный Сети говорил мало, однако он предоставил Рамзесу уникальную привилегию присутствовать на переговорах, наблюдая и постигая тонкости искусства фараона Верхнего и Нижнего Египта.
Великолепные, благодатные часы растворились в нынешнем молчании смерти.
Сердце Рамзеса было открыто подобно чаше, чтобы принимать слова фараона, хранить их как самое ценное сокровище и продлевать их жизнь в своих мыслях и деяниях. Но Сети был братом богов и ушел к ним, а Рамзес остался один на один с жизнью.
Он чувствовал себя мелким, неспособным вынести ту ношу, которая давила на его плечи. Править Египтом… В тринадцать лет он мечтал об этом, как мечтает о недоступной игрушке ребенок, потом он отказался от этой безумной идеи, уверенный в том, что трон обещан Шенару, его старшему брату.
Фараон Сети и его супруга Туйа решили по-другому. Наблюдая за поведением двух своих сыновей, они выбрали Рамзеса для исполнения высшей власти. Почему они не выбрали другого, более опытного и ловкого, преисполненного величия Сети! Рамзес был готов сразиться с любым врагом один на один, но не вести корабль государства по неверным волнам будущего. В битве в Нубии он проявил мужество; его неистощимая энергия поддержала бы его, если это было необходимо в военных походах, чтобы защитить свою страну, но как можно командовать армией чиновников, сановников и жрецов, хитрости которых ускользали от него?
Основатель династии, первый из Рамзесов, был пожилым визирем, и мудрецы доверили ему власть, которой он не желал; в момент воцарения его сын, Сети, был уже человеком зрелым и умудренным опытом. Рамзесу было всего двадцать три года, и его вполне устраивала жизнь в покровительственной тени отца в соответствии с его указаниями. Как это было прекрасно доверяться проводнику, указывающему дорогу! Действовать по приказу Сети, служить Египту, подчиняясь фараону, всегда находить подле него ответы на свои вопросы… Этот рай стал недоступен.
А судьба решилась требовать от него, Рамзеса, пылкого, порывистого молодого человека, заменить Сети!
Не лучше ли было разразиться смехом и убежать в пустыню так далеко, чтобы никто его не нашел?
Конечно, он мог рассчитывать на своих союзников: мать Туйу, помощника верного и требовательного; жену Нефертари, сколь прекрасную, столь и рассудительную, и своих друзей детства: еврея Моиса, ставшего строителем на царской стройке, дипломата Ашу, заклинателя змей Сетау, своего личного секретаря Амени, связавшего судьбу с судьбой Рамзеса.
Не был ли клан врагов сильнее? Шенар не откажется от намерения завладеть троном. Какие неведомые союзы он заключил, чтобы помешать брату править? Если бы в это мгновение Шенар предстал перед ним, Рамзес не оказал бы ни малейшего сопротивления. Если он желает двойной короны владыки Обеих Земель, пусть владеет ею!
Но мог ли он предать своего отца, испугавшись огромной доверенной ответственности? Было бы так просто думать, что Сети ошибся или что он мог бы изменить свое решение… Рамзес ждал с открытым сердцем знака из неведомого грядущего, ждал ответа, который определит его судьбу.
Он получит его здесь, в самом сердце красной земли, исполненной опасной силы.
Сидя в позе писца, со взглядом, устремленным в небо, Рамзес ждал. В пустыне фараон мог быть только человеком, влюбленным в необъятность и одиночество. Огонь, сокрытый в песке и камне, либо наполнит его душу, либо разрушит ее. Да исполнится суд огня.
Солнце приблизилось к зениту, ветер успокоился. Газель прыгала с дюны на дюну. В воздухе повисла тревога.
Вдруг он появился ниоткуда.
Огромный лев, длиной по меньшей мере четыре метра, весом более трехсот килограммов. Пылающая светлым золотом грива придавала ему вид героя-победителя, а мускулистое, с темными складками тело двигалось с удивительной гибкостью.
Когда он заметил Рамзеса, он испустил великолепный рык, разнесшийся на пятнадцать километров вокруг. Хищник, чья пасть была полна устрашающими клыками, а когти подобны лезвиям, уставился на добычу.
У сына Сети не было ни малейшего шанса ускользнуть от него.
Лев приблизился к нему и замер в нескольких шагах от человека, который различил его золотистые глаза. В течение долгих мгновений они остерегались друг друга.
Зверь нервно отогнал муху хвостом и снова двинулся вперед.
Рамзес встал, не отводя своих глаз от глаз льва.
— Это ты, Громила, это тебя я спас от верной смерти! Какую судьбу ты приготовил для меня?
Забыв об опасности, Рамзес вспомнил львенка, умиравшего в сердце нубийской саванны от укуса змеи. Как благодарно он терпел, пока его лечили снадобьями Сетау! А потом вырос в великолепного огромного зверя.
Однажды Громила сбежал из загона, в котором его заперли на время отсутствия Рамзеса. Одичал ли он настолько, чтоб явиться кровожадным и безжалостным хищником перед прежним своим хозяином и другом?
— Решай, Громила. Или ты становишься моим союзником на всю жизнь, или ты несешь мне смерть.
