Сари оставался скептически настроенным и занимался больше своей собственной судьбой. О чем будет речь, которую Моис собирался произнести перед тысячами воодушевленных евреев?
При входе в здание министерства иностранных дел стояла статуя Тота в облике павиана из розового гранита. Изобретатель иероглифов, воплощенный в этом опасном животном, способном обратить хищника в бегство, — разве не он разделил по языкам человеческие народы? Как и он, дипломаты должны были знать много наречий, так как написание священных знаков, которые египтяне выбивали на камне, было запрещено в общении с чужеземцами. Во время пребывания за пределами страны послы и дипломаты говорили на языке страны, в которой находились.
Как и другие важные чиновники, Аша был принят в приходе, находящемся слева от входа в здание, и разложил нарциссы на алтаре Тота. Перед тем как склониться над сложными бумагами, от которых зависела безопасность страны, следовало попросить благосклонность у божества.
После выполнения ритуала элегантный и блестящий дипломат прошел через множество залов, где занимались делами чиновники, и попросил аудиенции Шенара, который занимал просторный кабинет.
— Аша, наконец-то! Где вы были?
— Я провел ночь несколько неспокойно и спал дольше обычного. Мое легкое опоздание не причинило вам неудобства?
Лицо Шенара было красным и раздувшимся, несомненно, он был во власти бурных эмоций.
— Что-нибудь серьезное?
— Вы слышали о собрании еврейских кирпичников на севере Мемфиса?
— Я не придал этому значения.
— Я тоже, и мы оба были неправы!
— А какое отношение к нам имеют эти люди?
Елейным голосом и склоненной головой Аша выражал лишь глубокое презрение по отношению к рабочим, с которыми он редко сталкивался.
— Вы знаете человека, который их созвал и отныне является надзирателем над царским строительством? Моис!
— Что здесь удивительного? Он уже надзирал над стройкой в Карнаке и получил повышение.
— Если бы только это… Вчера Моис обратился к евреям и поведал им о замысле Рамзеса: построить новую столицу в Дельте!
За этими словами последовало долгое молчание. Аша, обычно уверенный в себе, казалось, испытал шок.
— Вы уверены…
— Да, Аша, абсолютно уверен! Моис выполняет приказы моего брата.
— Новая столица… Это невозможно.
— Не для Рамзеса!
— Это просто замысел?
— Фараон сам начертил план и выбрал месторасположение. Невероятное месторасположение: Аварис, позорный город захватчиков гиксосов, от которых мы с таким трудом избавились!
Вдруг круглое лицо Шенара засветилось.
— А если… если Рамзес сошел с ума? Его предприятие обречено на неудачу, следует созвать нужных людей.
— Не обольщайтесь. Рамзес, безусловно, очень рискует, но его инстинкт ведет его верным путем. Нет лучшего решения: располагая столицу так далеко на севере и так близко от границы, он ясно демонстрирует хеттам свои намерения. Вместо того чтобы замыкаться в себе, Египет показывает, что осознает опасность и не уступит ни пяди земли. Царь будет быстро информирован о действиях врага и без промедления отреагирует.
Разочарованный Шенар сел.
— Это катастрофа. Наш план провалился.
— Не будьте слишком пессимистичны. С одной стороны, возможно, желание Рамзеса не станет реальностью, с другой, зачем отказываться от нашего плана?
— На разве не очевидно, что мой брат берет в руки внешнюю политику?
— Это не является сюрпризом, но он продолжает оставаться зависимым от информации, исходя из которой он будет оценивать положение дел. Позволим ему уменьшить нашу роль и подчинимся ему.
Шенар воспрянул духом.
— Вы правы, Аша, новая столица не станет непреодолимым препятствием.
Царица-мать Туйа с радостью вернулась в сад дворца Мемфиса. Сколь редкими были прогулки в сопровождении Сети, и как быстро прошли годы рядом с ним! Она вспоминала каждое его слово, каждый взгляд, как они мечтали о долгой и мирной старости, годах, посвященных совместным воспоминаниям. Но Сети теперь идет дорогами Полей Иалу, а она шла одна по этому восхитительному саду, усаженному гранатами, тамариском и жожоба. По краям аллеи — васильки, анемоны, лютики и люпины. Немного утомленная Туйа села около бассейна с лотосами, под беседкой, увитой глициниями.
Когда к ней пришел Рамзес, ее грусть исчезла.
Меньше чем за год правления ее сын обрел столько уверенности, что, казалось, сомнения навсегда оставили его. Он правил с той же мощью и размахом, что и его отец, будто в нем был неиссякающий источник силы.
Рамзес нежно и с уважением обнял мать и сел справа от нее.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Поэтому я здесь, сын мой.
— Ты одобряешь мой выбор людей, тех, из кого состоит мое правительство?
— Ты помнишь совет Сети?
— Именно он направлял меня: «Вглядывайся в души людей, ищи достойных, с характером твердым и прямым, способных вынести беспристрастное суждение, не предавая клятвы верности». Мне удалось это? Только грядущие годы покажут это.
— Ты уже опасаешься бунта?
— Я действую быстро, и это неизбежно. Обидчивые будут сметены, интересы изменены. Когда меня посетила идея о создании новой столицы, это было подобно удару молнии, вспышке света, проникнувшей в мои мысли и представшей передо мной подобно нерушимой истине.
— Это называется сиа, прямая интуиция, без размышлений и анализа. Сети принял множество решений благодаря ей, он считал, что она проходит от сердца одного фараона к другому.
— Ты одобряешь возведение Пер-Рамзеса, моего города?
— Раз сиа заговорила в твоем сердце, почему ты спрашиваешь моего совета?
— Потому что мой отец присутствует в этом саду и потому что и ты, и я слышим его голос.
— Были даны знамения, Рамзес, с твоим царствованием открывается новая эра. Пер-Рамзес будет твоей столицей.
Руки Рамзеса сплелись с руками его матери.
— Ты увидишь этот город, мать моя, и он обрадует тебя.
— Твоя безопасность беспокоит меня.
— Серраманна бдителен.
— Я хочу поговорить о твоей магической защите. Ты думаешь о том, чтобы построить свой Храм миллионов лет?
— Место выбрано, но Пер-Рамзес на первом месте.
— Не забывай об этом храме. Если темные силы восстанут против тебя, он будет твоим лучшим союзником.
39
Место было замечательным.
Плодородная земля, просторные поля, обильные травы, дорожки, окаймленные цветами, яблони с медовыми плодами, оливковые рощи, пруды, полные рыбы, соляные болота, заросли крепкого и длинного папируса — таким был Аварис, проклятое место, где осталось лишь несколько домов и храм бога Сета.
