— Но однажды может не удостоить?
— Яннас хочет заронить в его сердце сомнение во мне. Мы с флотоводцем не выносим друг друга. Его бесит влияние, которое я имею на наших главных сановников. Он задумал уничтожить меня.
Има побледнела.
— До тебя дошли слухи или есть подтверждение твоей догадке?
— Я провел расследование, и все сошлось: как только Яннас вернется из Азии, он постарается поквитаться со мной.
Има уселась на колени Хамуди и с нервной торопливостью принялась целовать щеки, нос, глаза и лоб мужа.
— Невозможно, дорогой! Ты не позволишь ему лишить нас богатства!
— А ты мне поможешь?
— Каким образом?
— Ты — глаза и уши супруги нашего владыки.
— Старуха совсем обезумела, она больна и бессильна.
— И все-таки она сумела отдать приказ расправиться с живописцем Миносом.
— Разве можно сравнить с ним Яннаса?!
— Можно, если ты сумеешь убедить госпожу Танаи, что главный полководец ведет наше царство к гибели. Разве не из-за нерадения Яннаса египтяне напали на Аварис, напугав до смерти госпожу и лишив ее здоровья? В бездарности флотоводца кроется причина всех наших неудач. Если мы не избавимся от него, он погубит нас всех.
Има наконец поняла, о чем толкует ей муж.
— А что, если Яннас погибнет в Азии?
— В последнем донесении он обещает через неделю быть здесь, и его собираются встретить как победителя.
В одежде простого воина Яннас со свитой направлялся в крепость, словно бы не слыша восторженных кликов толпы, сопровождавшей его. Воины, стражники, жители Авариса славили победу, которая не была одержана, но об этом должен был знать только верховный владыка.
Согласно обычаю, Хамуди, будучи начальником тайной службы, первым принял Яннаса.
— Был ли удачен поход?
— Может ли верховный владыка незамедлительно принять меня?
— Верховный владыка отдыхает. Он поручил мне выслушать донесение и передать ему.
— Об этом не может быть и речи.
— Таков обычай, главный над воинами!
— Мне плевать на ваши обычаи, казначей! Я вернулся и вновь отвечаю за безопасность столицы и жизнь верховного владыки. Возвращайтесь к своим писцам и продолжайте торговать травой, но не пытайтесь встать у меня на пути, когда я направляюсь в крепость! Я войду и дождусь, когда мой господин проснется!
Хамуди в ярости отступил.
Многие заботы тяготили сердце Яннаса, и все-таки он задремал. Внезапный холод заставил его пробудиться.
Перед ним стоял верховный владыка.
— Долго тебя не было, друг. Наши воины ослабели?
— Положение очень серьезно, господин.
— Следуй за мной.
Апопи и полководец затворились в крошечном покое в сердцевине крепости, где никто их не мог подслушать.
— Ты усмирил азиатов, Яннас?
— Я убил тысячи мятежников, уничтожил их семьи, сжег сотни селений, победил все войска, с которыми сражался. Всюду, где я проходил, я сеял ужас и страх. Каждый житель Азии запомнил, что оскорбить владыку гиксосов — значит навлечь на себя кару.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Никто не смеет открыто выступать против нас, потому что ни одно войско не может устоять против гиксосских колесниц. Но, к несчастью, существуют еще разбойники и негодяи, которые нападают из-за скал и пригорков. Кроме того, на нас стали нападать хетты, опытные и искусные воины. Им удалось объединиться, подчинить себе слабых местных князьков и стать настоящими хозяевами анатолийских земель.
— Почему ты не изничтожил этих хеттов, мятежников и бунтовщиков, Яннас?
— Потому что они знают каждый уголок своей земли и своих гор, потому что способны выживать в самых суровых условиях. Даже голодая и умирая от холода, они продолжают сражаться с яростью диких зверей, заманивая нас в смертельные ловушки. Я вешал их жен, вспарывал животы их детям, сметал с лица земли их дома, но они не сдавались. И если бы я продолжал посылать своих воинов в их ущелья и лощины, я остался бы без войска.
В хриплом голосе владыки прозвучала угроза:
— И что же ты предполагаешь делать дальше?
— Я оставил на местах достаточно воинов, чтобы запереть хеттов на той территории, которую они захватили. Потери их велики, и сейчас они не представляют для нас серьезной опасности. Но так будет не всегда. На обратном пути я много размышлял. В Азии — хетты, в Египте — царица Яххотеп, два очага восстания. Оба их нужно во что бы то ни стало погасить, иначе их огонь распространится повсюду.
— Разве я не поручил тебе этого?
— С теми силами, которыми я располагал, я сделал все, что было возможно.
— Мне судить, все или не все, полководец!
— Вы можете отправить меня в лабиринт или на арену к бешеному быку, но моя смерть не избавит царство гиксосов от грозящих ему мятежников.
Решительный тон Яннаса рассердил владыку, но доводы были весомы. На них нечего было возразить.
— Чего ты хочешь?
— Полноты власти.
Апопи застыл в неподвижности, время потекло медленно-медленно, и эта пауза показалась Яннасу вечностью.
— Объясни, что ты имеешь в виду, — наконец проговорил Апопи.
— Не раз главный казначей мешал мне, не выполняя моих распоряжений, сводя на нет мой успех. Действуя в своих интересах, он ослабляет царство. Пусть Хамуди довольствуется обязанностями казначея и оставит в покое офицеров и военачальников, которых он подкупает, привлекая на свою сторону. А предпринять я собираюсь следующее: оставив небольшую часть войска в Аварисе, чтобы обеспечить его безопасность, я сначала брошу все силы на Мемфис и сотру его с лица земли. Потом прорву оборону египтян, уничтожу Фивы и привезу вам живыми или мертвыми царицу Яххотеп и ее сына. Затем раздавлю всех хеттов до единого, и, если понадобится, сровняю с землей всю Анатолию. Из-за разброса сил я не могу добиться окончательной победы. Хамуди дробит силу войска. Нужно положить конец его вмешательству и уничтожить наших врагов. Но сделать это можно лишь одним-единственным способом — на каждую точку обрушивать всю нашу мощь. Так гиксосы создали свое необъятное царство, так вы, верховный владыка, удержите его и увеличите.
Яннас замолчал. Он прекрасно понимал, чем рискует, требуя столь решительных действий. Но он был полководцем и не желал больше довольствоваться полумерами.
— Ты кончил, Яннас?
— Больше мне нечего сказать, господин. Могу прибавить только, что моя единственная забота — это величие царства гиксосов.
28
Капитаны военных кораблей Крита были готовы уничтожить вражеское судно, но появление на носу Яххотеп до такой степени изумило их, что они не отдали лучникам приказ стрелять.
