— А вы, госпожа, точно не призрак?
— Возьми мою руку и убедись.
Кривонос не решился на такую дерзость.
Он боялся гиксосов и, пока еще у него оставалась возможность, хоть и весьма небольшая, хотел избавить себя от участия в будущих сражениях. Но прикоснуться к супруге бога значило нанести ей такое оскорбление, за которое небеса покарают его немедленно.
Помедлив, он опустился на колени и поклонился так низко, что его кривой нос коснулся земли. Его товарищи последовали его примеру.
— Слухи оказались ложными, вы поверили им и повели себя как напуганные дети, — вновь заговорила Яххотеп. — Я постараюсь забыть о вашем недостойном поведении. А теперь возвращайтесь на свои места.
Воины поднялись с колен и прокричали приветствие царице. Больше они никогда не позволят морочить себе голову лживыми баснями.
Неши подбежал к Яххотеп. Он вернулся с дурными вестями.
— Госпожа! Беглецы под предводительством Крепыша пытаются завладеть военными судами, чтобы покинуть Фивы.
В сопровождении Афганца, Усача и воинов Кривоноса, которые вновь были на ее стороне, Яххотеп поспешила к причалу, где противостояние лучников под командой Яхмеса, сына Абаны, и беглецов под командованием Крепыша неминуемо должно было кончиться братоубийственным кровопролитием.
— Царица! — раздались крики среди беглецов. — Царица здесь! Она не в храме!
Яххотеп сделала несколько шагов и встала между враждующими. Она стояла одна, и у нее не было оружия.
Крепыш, начальник отряда пехотинцев, понял, что совершил непоправимую ошибку: стал распространителем ложных слухов, подбил солдат к бунту и тем самым обрек себя на смерть.
— У меня нет выбора, госпожа, — возвысил он голос. — Я могу сохранить себе жизнь, только уплыв отсюда. И я убью каждого, кто осмелится мне помешать.
— Пусть твое оружие разит только врагов твоей родины, Крепыш!
— Нет прощения беглецу, и вы, госпожа, его не простите.
— Ты мне нужен, Крепыш. Мне нужны вы все, чтобы победить властителя тьмы. Наш разлад поможет Апопи восторжествовать, но я избавляю всех нас от этого проклятия. Будем вновь единодушны в нашем стремлении победить, и прошу вас, верьте только тому, что говорю вам я.
Крепыш вложил меч в ножны. Свет, которым сияли глаза Яххотеп, очищал души, тьма отступала, воскресали любовь и преданность.
5
— Господин! По северному каналу приближается торговое судно без опознавательных знаков, — доложил Яннасу дозорный.
— Взять его под стражу!
Яннас ни на секунду не заподозрил, что судно может служить какой-нибудь хитрости Яххотеп, но после неожиданного нападения на Аварис он следил за всеми, даже самыми незначительными судами. Все речные подступы к столице он держал днем и ночью под строжайшим надзором. Мимо караульных постов не проскользнула бы и крошечная лодка. При малейшем намеке на опасность лучникам сторожевой службы было приказано стрелять. Лучше ошибиться, чем подвергнуть столицу опасности.
Яннас каждый день посещал военные суда, проверяя боевое оснащение воинов и гребцов. В любую секунду они должны быть готовы отразить нападение египтян, если те вновь дерзнут подойти к Аварису, или сражаться под стенами Фив, если будет отдан приказ отправиться в поход на юг. Обороняясь или нападая, гиксосы должны уничтожить фиванцев, а Яннас — обеспечить своему флоту победу.
После утренних трудов флотоводец позволял себе небольшой отдых — возвращался к полудню на передовое судно и там завтракал. Сегодня он с отменным аппетитом принялся за рыбное филе, поджаренное на вертеле, и чечевицу. Первый помощник Яннаса попросил разрешения войти и доложил о прибытии главного казначея Хамуди.
— Он крайне раздражен и требует, чтобы вы приняли его немедленно, господин.
— Посоветуйте ему набраться терпения, я завтракаю, — холодно ответил флотоводец.
Яннас не собирался спешить навстречу Хамуди. Он не забыл, как тот унижал его перед битвой под Аварисом, и теперь охотно платил ему тем же. На военном судне чиновник может злиться сколько ему угодно. Даже самый последний гребец не обратит внимания на его ярость и приказы.
Яннас вопреки своим привычкам даже продлил сегодня завтрак, отведав еще инжира и гранатов. Они показались ему особенно сладкими. При особых обстоятельствах флотоводец умел отдать им должное. Потом он неторопливо вымыл руки и вышел на палубу, где Хамуди в нетерпении ходил туда-сюда.
Красный от гнева казначей бросился к военачальнику, но тот остановил его величественным жестом.
— Никакой спешки на судне, Хамуди. Вы вступили в царство размеренности и порядка.
— А вы знаете о только что учиненном вами беспорядке, Яннас?
— Я не считаю беспорядком завтрак после утреннего осмотра судов, — высокомерно отозвался флотоводец. — Будут еще замечания?
— Вы взяли под стражу торговое судно, которое принадлежит мне!
— Судно, что двигалось по северному каналу? Оно не значится в моих списках среди тех, которым позволено беспрепятственно входить в гавань Авариса.
— Пойдемте к вам. Никто не должен слышать наш разговор.
Яннас в знак согласия склонил голову.
Разговор обещал быть интересным, уж слишком гневным и взволнованным выглядел Хамуди.
— Я вполне допускаю, что судно принадлежит вам, Хамуди, но почему тогда капитан, который, кажется, родом с Кипра, не сказал мне об этом?
— Потому что он исполняет тайное поручение, и груз должен быть доставлен лично мне.
— Вы забыли, что мы находимся на военном положении, и я обязан проверять все без исключения грузы, которые прибывают в Аварис?
— Только не этот, флотоводец Яннас. Отдайте его мне и забудем о досадном недоразумении.
— Был бы счастлив сделать вам приятное, Хамуди, но ведь и вас могут обмануть. Сами того не подозревая, вы будете способствовать тому, что в Аварис привезут что-то опасное, например оружие для повстанцев.
Главный казначей покраснел еще больше.
— Как вы смеете предъявлять мне подобные обвинения!
— Я не предъявляю вам обвинений. Я проявляю бдительность, не желая, чтобы кто-то воспользовался вашей доверчивостью, и поэтому должен взять на себя труд и проверить, какой именно груз вам доставлен.
— Вы хотите сказать, что еще не проверяли груз и не знаете, что именно мне привезли?
Яннас сделал вид, что размышляет.
— Не могу вас обманывать, груз я проверил, — наконец сказал он, — и с тем большим любопытством жду, что вы мне скажете о нем.
Хамуди чуть не лопался от ярости.
— Да, так оно и есть, мне привезли опиум. Этим снадобьем пользуются высокие сановники и крупные военачальники.
