Взгляд Жара упал на великолепный кожаный мешок.
— Ищешь чего? — окликнул его плохо выбритый человек лет пятидесяти.
— Работу.
— А что умеешь?
— В земле копался. Пахал, пас скот, все такое.
— А чего ж урожай собирать не остался?
— Так захотелось.
— Учтивости в тебе мало, вот что.
— А вы — хозяин?
— Может, и так… Но не по нраву мне, как ты на мой мешок из кожи пялишься. Я вот, по правде, думаю, что работать тебя и палкой не загонишь, ты просто прикидываешь, чего бы утянуть, и потому высматриваешь товар получше.
Жар улыбнулся:
— Неправда ваша… Мне страсть как хочется у вас поработать.
Дубильщик щелкнул пальцами.
Из мастерской, где разминали кожи и обрабатывали их солью и дешевым растительным маслом, вышли двое. Низколобые. Зато широкогрудые.
— Эй, мальцы, проучите-ка этого сопливого… Не вздумайте его жалеть! А сам он… кому он пожалуется? Да его и слушать никто не станет: обчистить нас вздумал.
Мордатые «воспитатели» довольно оскалились: и позабавятся, и хозяину угодят. И глядишь, кое-что сверху перепадет от его щедрот. Но Жар уже летел на того, кто поближе. И хрясь ногой по тяжелому подбородку: пусть парнишка заглянет хоть на миг в мир иной. Пускай полюбуется: там небось получше, чем здесь. Его ошарашенный приятель попробовал было изобразить что-то вроде атаки. Но здоровенные кулачищи лишь попусту месили воздух. И как-то вяло они его гоняли. А вот Жар, он с первого раза достал правой дубовый затылок здоровяка, и тот поспешил опуститься на землю подле первого.
Побелевший хозяин полез под прилавок.
— Бери что хочешь и уходи туда, откуда пришел!
— Я хочу честно заработать на мешок из кожи. Получу его и уйду.
— Тот, на который ты глаз положил, вещь роскошная… Я тебе что-нибудь по более сходной цене подберу.
— А мне и нужна роскошная вещь. Только уговоримся, хозяин: для меня никаких перерывов на отлит и никаких ограничений на рабочий день. Нельзя мне без толку время тратить: получу свой мешок — и ходу. Где меня поселишь?
— Пошли…
Дубильщик только дивился: до чего ж жилистый парень! И работящий. Встает с зарей, ни на что не жалуется… Не будь его, сколько народу нанимать пришлось бы… Не работяг, так подмастерий. И учится как быстро — уже никто лучше его не растянет кожу на деревянных трехногих козлах.
Пораженный тем, как легко парню дается ремесло, хозяин лично показал ему, как втирать в кожу сало и растительное масло, чтобы получить выделанную кожу высшего качества. Прием этот вообще-то был большой тайной и спасал заготовку от иссыхания и, стало быть, порчи.
Как-то вечером, когда все работники разошлись по домам, хозяин подошел к Жару.
— Ты как-то товарищей своих сторонишься.
— Каждому свое. Охоты копаться здесь всю жизнь у меня нету. Так что и друзьями обзаводиться незачем.
— По-моему, зря ты так… Это ремесло не такое уж и скверное, как ты думаешь. Вот смотри…
— Это же стручок акации.
— Из таких стручков получается дубильный состав. Такой же добывают и из коры акации. Самый лучший, потому что если кожу обработать таким составом, то она потом годится для самых лучших, самых дорогих вещей. Кожаный мешок превосходный можно сшить, а то и кое-что получше…
— Мне только мешок нужен.
— Однажды мне заказали чехол, в котором, как говорили, хранитель храмовых тайн Карнака станет держать свои папирусы. Сущее чудо, пускай скромное, но я его смастерил вот этими руками… Хочешь, так я тебе такую же штуку сделаю. Вдобавок к той, которой я расплачусь с тобой за твои труды.
— Вместе с мешком?
— Ясное дело.
— А с чего это вы так подобрели?
— Не зря тебе дался этот мешок. Конечно, кто на него глянет, зажмурится, чтобы не ослепнуть. А вместе с чехлом ты будешь просто неотразим. И потом, я на тебя надивиться не могу. Сколько живу, такие, как ты, мне еще не попадались. Стал бы моей правой рукой — и, считай, будущее обеспечено. У меня в доме только дочки, а нужен наследник.
— Мне только мешок нужен. Ну и от чехла не откажусь. Но оседать я здесь не собираюсь.
— Еще передумаешь.
— И думать нечего.
— Поживем, малыш, поглядим…
Чтобы выспаться и восстановить силы, Жару хватало трех, от силы четырех часов сна. В дубильню он являлся первым, а уходил из нее последним, ночевал в хижине, которую сам же и соорудил из камыша. Стояло жаркое время года, а льняное покрывало, которое ссудил ему хозяин, было очень грубым и толстым, так что обстановка для отдыха была не очень подходящей.
Уже давно стемнело, а Жар только-только добрался до своего логова. И вдруг почувствовал, что в шалаше он не один.
— Эй, кто здесь?
Под покрывалом что-то зашевелилось.
Сдернув покрывало, Жар обнаружил под ним голую девицу, неловко пытающуюся прикрыть ладонями груди и низ живота. Ни красоткой, ни дурнушкой назвать ее было нельзя, так, серединка на половинку, ни то ни се, лет этак двадцати от роду.
— Ты кто?
— Своячка твоего хозяина… Я тебя в мастерской приметила. И до того ты мне глянулся, что терпения не хватило… Ну мочи не было удобной минуты дожидаться. Знакомиться, там. И все такое.
— Ты очень правильно придумала, красавица моя.
Перевернувшись на спину, она потянулась обеими руками к молодому человеку, освобождавшемуся от набедренной повязки.
— Мне как раз стало чего-то не хватать, — объявил он гостье. — Так что ты вовремя.
Она приняла его богатырское тело с нетерпеливой жадностью распаленной кошки.
Хорошее ремесло, виды на будущее, благосклонность хозяина, а еще вот эта, которая сама откуда-то взялась, и как бы хозяйка, и не совсем недотрога, и вроде бы на все согласная… Чего еще надо этому Жару?
13
Когда Молчун объявил отцу Ясны, что уходит, тот так рассвирепел, что посулил потащить несостоявшегося помощника в суд: дом-то, который они подрядились строить, еще не готов.
Поразмыслив о своих обязательствах и взвесив, что хорошо, а что — не очень, Молчун согласился, что не дело бежать из Фив, не развязавшись со всеми договорами и уговорами.
Хозяин сразу же успокоился и предложил Молчуну присесть.
— Прости меня, я погорячился.
— У вас на то были причины: даже если я буду строить в одиночку, и то мы успеем сдать работу к сроку.
— Почему ты не хочешь стать моим помощником и жениться на моей дочке?
— А она вам не говорила?
