Организация работ в городе была не менее примечательна. Жрецы в храмах образцово исполняли ритуалы. Булочники и пивовары получали все необходимое им зерно для приготовления хлеба и пива. Мясники получали только признанное ветеринарами здоровым и годным в пищу мясо. Цирюльник держал свое заведение на открытом воздухе. Мастера, производившие сандалии и корзины, выставляли свою продукцию на рынке, рядом с фруктами и овощами. В Кахуне всем всего хватало.
Икер остановился перед лавкой мастера, занимавшегося изготовлением деревянных игрушек. Куклы в париках с двигающимися ручками и ножками, гиппопотамы, крокодилы, обезьянки, свинки... Как искусно сделаны все фигурки! Вдруг внимание Икера привлек один предмет: очень тонкой работы кораблик.
Можно было поклясться, что это макет «Быстрого»!
— Ваши игрушки просто великолепны, — сказал Икер мастеру.
— Они нравятся как родителям, так и детям. Неужели ты уже отец семейства?
— Еще нет, но я хотел бы подарить этот кораблик.
— Он среди моих игрушек единственный, который сделан не моими руками, но он и самый дорогой. Это маленький шедевр!
— А кто его автор?
— Один плотник, который теперь уже на покое. Среди собратьев по ремеслу он в Кахуне — лучший. Его прозвали «Рубанок», настолько он сроднился с этим инструментом!
— Если он еще живет здесь, я хотел бы выразить ему свое восхищение.
— Это просто, он живет в маленьком домике в западной части города.
Торговец дал Икеру точные указания.
— Как ты хочешь получить плату: натурой или в часах работы? Я — писец и могу составить любой тип документа.
— Это очень удачно: мне как раз нужно написать членам моей семьи, которые живут в Дельте. Десять писем, договорились?
— Этот кораблик так хорошо сделан, что я охотно соглашусь на двенадцать.
Служанка с завидным усердием мела порог дома.
— Могу я видеть Рубанка? — спросил Икер.
— Рубанок болен.
— Для меня это очень важно.
— Ну, по крайней мере, ты не станешь причинять ему неприятностей?
— Я — писец и хотел бы выразить свое восхищение его замечательным талантом ремесленника.
Служанка пожала плечами.
— Ладно, снимай свои сандалии, мой ноги, вытирай их хорошенько и ничего не пачкай. Не буду же я наводить здесь порядок два раза в день!
Икер покорно выполнил указания служанки и прошел в дом, первая комната в котором была посвящена культу предков.
Рубанок был во второй комнате, которая скорее напоминала мастерскую с деревянными чурбаками, инструментами и верстаком. Но старик больше не работал. У него были всклокоченные волосы, согнутая спина и большой живот. Он сидел на стуле с высокой спинкой и держал в руках палку, на ручку которой опирался подбородком. Он пристально смотрел на пилу и тесло с короткой ручкой, которые когда-то были так необходимы ему для обработки досок.
— Я — писец Икер и хотел бы с вами поговорить.
— Лучше забыть о прошлом, мой мальчик. Посмотри, что со мной стало, а ведь я был самым ловким и неутомимым мастером на верфи! Теперь же я не решаюсь выйти из дома. Старость — это большое несчастье!
— Но вы еще отлично делаете макеты, например, этот кораблик.
Рубанок рассеянно посмотрел на игрушку.
— Так, безделица бессильного человека! Мне почти стыдно за него.
— Ну, вы неправы, он великолепен!
— Где ты его нашел?
— У торговца игрушками.
— Вот видишь, до чего я дошел. Моей пенсии хватает мне на пропитание, но ни голова, ни руки не желают смириться с такой деградацией.
— Вы работали на верфи?
Вопрос Икера шокировал старика.
— Как смеешь ты сомневаться в этом! Для плотника моего уровня это обязательная стадия!
— Значит, тогда вы принимали участие в постройке многих кораблей.
— И маленьких, и больших, и грузовых... Когда возникала какая-нибудь неразрешимая проблема, всегда звали меня.
Икер показал ему макет.
— А эта уменьшенная модель тоже была вдохновлена каким-нибудь кораблем, который вы пустили в плаванье?
Рубанок пощупал предмет.
— Конечно! Это великолепное судно, предназначенное для морских путешествий, а не только для Нила! Он был таким прочным, что мог вынести много бурь.
— Вы помните, как называлось судно?
— «Быстрый».
Юный писец едва сдержал свою радость. Серьезный след, наконец-то!
— «Быстрый»... — повторил Рубанок. — Это была моя последняя серьезная работа.
— А вы встречались с капитаном и командой?
Старик отрицательно качнул головой.
— Но, по крайней мере, вам были известны их имена?
— Вовсе нет, это меня не интересовало. Все, что мне было нужно, это получить корпус такой прочности, которая выдержала бы любое испытание.
— А вам известно, что стало с этим судном?
— Нет, ничего.
— Вам не рассказывали, куда оно должно было отправиться, не говорили о стране Пунт?
— Этот край существует только в воображении рассказчиков, мой мальчик! Даже «Быстрому» туда не доплыть!
— А кто был его владельцем?
Старик удивился.
— Фараон, конечно! А кому ты хочешь, чтобы принадлежал такой отличный корабль?
— Черепаший Глаз и Головорез — эти имена вам знакомы?
— Никогда не встречал этих людей. Они не проживают ни в Кахуне, ни в его окрестностях. Но скажи, мой мальчик, зачем ты задаешь мне все эти вопросы?
— Я когда-то встречал моряков с «Быстрого» и хотел бы узнать, что с ними сталось.
— Тебе достаточно взглянуть на архивы. Я вспоминаю только одну деталь: мою последнюю работу я делал не на верфи, а прямо здесь. Речь шла о сундуке из акации; дерево было прекрасным и очень прочным. Покупатель сделал очень точный заказ, и я постарался соблюсти все его требования. Предмет такого качества мог предназначаться только для храма! Однако человек, который за ним пришел, сказал мне, что этот сундук ему нужен для долгого путешествия. Я подумал о «Быстром», но, разумеется, я ошибался.
— Кто был этот человек?
— Какой-то проезжий незнакомец. Поскольку он заплатил вперед и очень щедро, я не стал допытываться.
— А вы бы его узнали?
— Нет, мое зрение с каждым днем падает. Я помню, он был крупным мужчиной.
