И все же из соображений осторожности Руди захватил с собой пятерых стражников, так как ханаане слыли за искусных мастеров удирать с места происшествия. И Руди ни за что не хотел упустить шанс поймать их вожака.
Дом было найти нетрудно. Руди разместил своих людей, направился к калитке и подошел к человеку, который заснул на пороге.
Он разбудил его, стукнув по плечу.
— Твой хозяин дома?
— Может быть. О ком доложить?
— Отмщение.
— Пойду посмотрю.
Слуга медленно открыл калитку, пошел по маленькой посыпанной песком аллее, вошел в дом, несколько мгновений оставался там и снова вышел, не прибавив скорости.
— Он ждет вас.
Руди, в свою очередь, пошел по аллее. К нему навстречу вышел один из побрившихся ханаанеев, которых Провозвестник привел сюда за несколько минут до того, как отправить двух заговорщиков к храму Птаха. Поведение этих двоих должно было заинтересовать стражу, Руди должен был их допросить и, по тем сведениям, которые Провозвестник имел об этом человеке, вмешаться в дело лично.
Западня сработала безотказно.
— Можете ли вы повторить мне пароль? — спросил ханаанин.
— Отмщение.
— Это отмщение предназначено тебе!
Привратник сзади уже связывал Руди, а остальные сообщники Провозвестника, высыпав из дома, наносили египтянину удары короткими мечами. Упав, он все же нашел в себе силы, чтобы позвать на помощь, и в схватку немедленно ввязались его люди.
Когда она окончилась, в живых остался только один стражник, хотя и тяжело раненный. Он выполз наружу, окликнул какого-то прохожего и потерял сознание.
Бешеный стукнул в дверь вчерашнего дома условленным кодом. Один из двух бородатых ханаанеев, остававшихся на месте и не участвовавших в схватке, ему открыл. Бешеный вошел, за ним Провозвестник.
— Наши победили? — спросил второй бородач, который сидя пил молоко.
— Руди убит.
— А наши уже ушли в Сихем?
— Нет, они ушли гораздо дальше.
Бородач поднялся.
— Вы хотите сказать, что...
— Они пожертвовали своими жизнями ради нашего дела. Бог примет их как героев, и они смогут, наконец, вкусить блаженства.
— А мы... Мы можем уйти из Мемфиса?
— Разве вы не мечтаете стать героями?
Бешеный уже перерезал медным лезвием горло первому бородачу. Второй попытался бежать, но железная рука Провозвестника легла ему на грудь.
Ханаанин взвыл.
Когти сокола впились в его тело и вырвали сердце.
— Что будем делать с трупами? — спросил Бешеный.
— Оставим на видном месте и не будем закрывать за собой дверь. Кто-нибудь из прохожих заметит тела и позовет стражников. Они будут счастливы, что нашли укрытие ханаанеев, и соотнесут его с делом убийц стражника Руди. На Сихем как на гнездо наемников обрушатся новые репрессии. Фараон сделает еще более строгим надзор за землей Ханаанской, считая, что именно в ней корень зла. А мы получим полную свободу действий.
9
С вершины горы, где была выдолблена теперь уже вполне законченная просторная гробница, Хнум-Хотеп созерцал раскинувшуюся перед ним провинцию Орикса, которая через несколько дней или даже часов станет театром кровавой гражданской войны.
В его гробнице, украшенной великолепными разноцветными птицами, еще царил глубокий мир. Но сохранится ли этот памятник, если победит Сесострис? Он, без сомнения, по камням разберет его, чтобы стереть с лица земли и самую память о своем последнем враге. А что станет с его столицей Менат-Хуфу, «Кормилицей Хеопса», где родился знаменитый строитель великой пирамиды?
Нет, Сесострис не одержит победы! Нет, он не воцарится над возделанными долинами этой провинции, над ее аккуратными деревнями с маленькими белыми домиками, над ее пальмовыми рощами и ирригационными запрудами! Он не будет контролировать караванные дороги, ведущие в восточную пустыню, он не будет командовать многочисленным и хорошо тренированным войском. Провинция вступит в отчаянный бой, и ни один воин не сдастся, пока у него есть оружие.
— Принесите опахала, — приказал он двум слугам, которые тут же выбрали опахала в форме лотоса и принялись размеренно ими работать.
Слугам были известны вкусы хозяина, и они взяли правильный ритм.
Хнум-Хотеп подумал: «Как прелестен этот пейзаж, какой он мирный! Почему же эта мечта, ставшая реальностью, должна получить такой жестокий конец?»
Но нельзя было дальше предаваться размышлениям, потому что указания правителя провинции нужны были каждому.
— Возвращаемся во дворец.
Хнум-Хотеп, грузный мужчина, всегда брал с собой три паланкина с твердой спинкой и запасных носильщиков.
Его три собаки — юркий кобель и две суки с округлыми боками — подбежали, чтобы их приласкали. Но занятый своими мыслями хозяин не обратил на них никакого внимания.
Четыре крепких носильщика подняли укрепленный паланкин и в сопровождении собак направились в столицу.
Приняв сеанс массажа с любимой мазью, составленной на основе очищенного жира, сваренного в ароматизированном вине, Хнум-Хотеп опустился в кресло с высокой спинкой.
Слуга принес ему воды для умывания рук, второй налил в его любимый кубок белого вина и прикрыл золотым листком, третий вытащил из сундука два дорогих парика — один короткий, с волосами, заплетенными в косички, а второй длинный, с волнистыми прядями. Хнум-Хотеп любил каждый день менять прическу и не выносил ни малейшего беспорядка. Порой ему хотелось, чтобы лоб, уши и затылок были закрыты, а в другие дни ему нравились ниспадающие тугие пряди.
— Ни тот ни другой, — сказал он слуге. — Дай мне самый старый и самый скромный.
Для встречи с врагом Хнум-Хотеп хотел походить на своих предков.
Пришла Текхат — казначей, контролер амбаров провинции и управляющая личными владениями правителя провинции.
— Ваши указания выполнены со всей тщательностью. Оборонительная система готова, ратники на местах.
— Провинция Орикса станет кладбищем для войск захватчика. Они бросятся на приступ и попадут в наши ловушки.
— Простите мне мою дерзость, господин, но не бесплодны ли наши надежды? Вы ведь не больше меня верите в наивность Сесостриса. Разве не шпионили за нами его разведчики?
— Мы их перебили!
— Но не всех же! Разве царь не знает наших сильных и слабых сторон?
— В таком случае ликвидируем слабые!
— У нас не так много людей.
— Пусть в защите нашей земли примут участие женщины и дети!
