Икер был вынужден отказаться от мысли брать с собой оружие, и у него сейчас не было с собой ничего, чем бы он мог поразить тирана. Что ж, возможно, ему удастся завладеть чьим-нибудь мечом, например отобрать его у стражника. Значит, придется действовать быстро и решительно.
Обыск прошел без осложнений. Секретарь и стражник провели учеников в зал для аудиенций, где их принимал Сехотеп.
— Будьте кратки, — предупредил преподаватель. — У Хранителя Царской Печати мало времени.
Высокопоставленный чиновник смутил молодых людей. Первый из них пробормотал что-то нечленораздельное, второй забыл основную мысль своего проекта. И только Икер сумел, правда, не без некоторых запинок, изложить свои мысли.
— Это интересно, — сказал Сехотеп. — Мои службы, возможно, возьмут кое-что из этого на вооружение. Пусть ваши ученики спокойно продолжают учебу и научатся лучше собой владеть.
— Когда вы представите их Великому Царю? — спросил преподаватель.
— Сейчас об этом речь не идет.
Икер должен был устранить две трудности: войти во дворец с оружием и быть допущенным в покои царя. Та и другая казались ему непреодолимыми.
Однако писец запретил себе отказываться от своей мысли. Разве доныне судьба ему не улыбалась? Устроиться в Мемфисе тоже казалось ему невозможным, и, тем не менее, двери перед ним открылись!
Итак, он решил продолжать заниматься своим усовершенствованием как учащийся школы права и одновременно исправно посещать службы в качестве временного жреца. Когда преподаватель предложил ему долгий курс, Икер тут же согласился, а когда Верховный жрец храма Птаха попросил его помогать астрономам и следить ночью за звездами, он беспрекословно послушался.
Такое привилегированное положение имело свои преимущества: с крыши храма был виден царский дворец. Икер отмечал не только положение звезд, но и смену караулов. Все это внушало ему надежду, что он найдет прореху в системе безопасности дворца.
Но напрасно.
Ночью стражников было столько же, сколько и днем, а их смена происходила с точностью и скоростью, которые исключали любое нападение. Собек был профессионалом, а его стражники тем более.
Икер подумал было о том, чтобы расспросить начальника охраны храма Птаха. Это могло бы дать ему кое-какие полезные подробности, например о привычках личной охраны монарха. Но он отказался от этой идеи, потому что такие разговоры представили бы его в дурном свете. Как же получить информацию о внутреннем расположении помещений дворца и точно узнать, где живет фараон?
Войти в здание казалось невозможным. Оставалось только поразить фараона во время одного из его выходов. Но для этого требовалось знать даты и направления его движения. Но каким же образом?
Когда Жергу вышел из питейного заведения, где его так мило обслужила сирийская блудница, он шагал не слишком уверенно. И все же он отыскал дом Медеса. Привратник заставил его подождать. Шатаясь, Жергу все-таки дошел до кабинета своего патрона.
— Лучше сядь, — сказал Медес.
— Я пить хочу!
— Хватит с тебя и воды.
— Воды? Это после нашего-то успеха? Да тот доклад, который я вам принес, заслуживает вина, и только лучшего!
Медес уступил. Состояние Жергу было вполне приемлемым, он сохранял самообладание. Да к тому же не следовало гасить его оптимизм.
— Все действует самым лучшим образом! — сказал Жергу, осушив бокал. — Слухи живо расползаются по городу! Я-то не верил, но вы были правы, что нужно было атаковать Собека!
— Хорошо ли ты заплатил тем ложным стражникам, которые затеяли смуту в речном судоходстве?
— Хорошо... Через посредников... И все очень довольны... До нас никто не докопается. Но продолжать в том же духе невозможно: Собек предпринял радикальные меры. На каждом торговом судне есть теперь стража, усилен контроль.
— Подумаешь, мы достигли нашей первой цели: запятнать репутацию Собека-Защитника. Даже визирь начинает сомневаться в его компетенции, а значит, и в его честности!
— С удовольствием представляю, как он сердится! Ведь он думал, что неуязвим, а теперь ему снятся кошмары!
— Ладно, продолжим, — решил Медес.
— А это не будет... неосторожно?
— Тогда для чего мы потратили столько сил? Чтобы остаться с этим? Нет, сделать Собека уязвимым мало. Нужно его убрать!
Жергу расхотелось пить.
— Давайте потерпим! Может быть, визирь его заменит?
— Улик недостаточно, а Собек еще слишком близок к царю. Нам нужно предоставить доказательства его предательства.
— Не вижу, каким образом!
— У тебя ведь есть под рукой несколько ребят, которые способны уверенно лгать?
— Никаких проблем.
— Значит, мы одним ударом избавляемся от Собека, превращая подозрения визиря в уверенность!
Каждый раз, когда ливанец встречался с Провозвестником, у него моментально пропадал аппетит, а желудок сводило судорогой. Он пугал его и одновременно завораживал. С того момента, как этот человек-сокол едва его не убил, впечатав в тело приснопамятный след, негоциант знал, что всегда будет на него работать и никогда от него не избавится. Притерпевшись к судьбе, он извлекал из нее максимум выгоды и вел честную игру по отношении к своему сомнительному партнеру. Как только у него появлялись новости, он тут же информировал Провозвестника. Потому что тот не простил бы ему ни опоздания, ни небрежности.
На низких столиках никаких пирожных, на диванах меньше подушек, во всем доме больше строгости... Ливанец всеми средствами пытался избежать упреков Провозвестника.
— Дай-ка мне соли.
— Тотчас, господин!
Провозвестник окинул презрительным взглядом салон ливанца. К чему вся эта роскошь? Новое общество, которое будет руководствоваться истинным законом, все это оставит в прошлом.
Торговец вернулся с большим бокалом.
— Вот цветы пустыни.
Провозвестник вдоволь насытился пеной Сета.
— Ну какие у тебя новости?
— Это всего лишь слухи, но такие упорные, что у них должны быть причины. Подозревают начальника всей стражи царства Собека-Защитника. Ему вменяют в вину то, что он пресекает свободный проход граждан и по собственному произволу изменяет правила судоходства. Два дела были замяты, но отношения между ним и визирем Хнум-Хотепом стали прохладными.
— Как тебе кажется, можно ли подкупить Собека?
— Конечно же, нет. Это чистый человек и суровый стражник. Неподкупный. Кто-то пытается его скомпрометировать, чтобы снять с должности.
— Есть какие-нибудь подозрения?
— Нет, господин. Но я веду свое расследование и не знаю пока, чем оно кончится. Тот, кто осмеливается атаковать Собека-Защитника, должен быть злым и очень осторожным.
