— Прочти, Икер.
— Произнеси Маат, не будь пассивным, участвуй в создании, но не преступай Закон.
— Из чего состоит твое существо помимо тела?
— Из моего имени и моего сердца.
— Твое имя, Икер
[27]
, указывает на то, что ты являешься носителем совершенного и совершенством создания, призванного к бесконечному обновлению. Пусть твое сердце сможет наполниться Маат, чтобы деяния твои были справедливыми. Но нужно питать и твое КА — эту жизненную энергию, идущую к нам из иного мира, к которой ты вернешься, если пройдешь суд Осириса. Пусть твое КА — способность твоего духа двигаться над видимым миром — отправится к солнцу за светом, способным руководить тобой во мраке. Будешь ли ты способным стать АКХ — светоносным телом, которое не погибает вместе со смертью?
Икера переполняла радость. Столько дверей открылось ему, столько новых ощущений! От слов царя кружилась голова.
— Посмотри на этот камень, сын мой, — сказал фараон. — Разве он не имеет форму цоколя для статуи?
— Это один из иероглифов, служащих для написания имени Маат, Великий Царь!
— Статуи — это живые существа, родившиеся от Маат. Поднимись на этот цоколь, Икер.
Юноша взобрался на камень.
— Что ты ощущаешь?
— Из этого камня исходит огонь, и огонь распространяется во мне. Мой взгляд... Мой взгляд стал более проницательным!
— В той войне, что мы ведем с силами тьмы, ценой победы является жизнь Осириса и жизнь нашей цивилизации. Поэтому мы должны запастись оружием в невидимом мире. Сегодня, сын мой, ты прошел посвящение начинающего. Отныне, что бы ни произошло, не оставляй пути Маат!
45
Заседание членов Дома Царя только что закончилось. Сехотеп вышел из зала совета и быстрым шагом отправился в кабинет Медеса. Тот немедленно прекратил диктовать письмо писцу и приказал своим помощникам покинуть комнату.
— Я в вашем распоряжении, Хранитель Царской Печати. Сколько указов приказал составить Великий Царь?
— Один. На этот раз у тебя будет немного работы. Но текст должен быть составлен сегодня же, а царские гонцы завтра утром должны отправиться во все провинции. Если нужно, удвой число гонцов.
И снова Медес стал одним из первых, кому стало известно о решении Сесостриса. Но поскольку дело было слишком срочное, он не успел извлечь из него выгоду.
— Текст очень короткий, — сказал Сехотеп. — Фараон наделяет генерала Несмонту всей полнотой власти и поручает ему подавить любую попытку восстания в земле Ханаанской. Так, чтобы ни один из ее жителей не усомнился в нашей решимости.
— Мы опасаемся нового восстания?
— Согласно последнему докладу Несмонту, Провозвестник совсем не умер.
— Я не понимаю...
— Этот душевнобольной был казнен, но его ученики и последователи уцелели, сея смуту среди населения. Поэтому Несмонту должен доказать, что мы умеем действовать с примерной твердостью.
— Зная генерала, могу с уверенностью утверждать, что мы можем быть спокойны.
— К нашему счастью, Медес.
— Мне бы хотелось нанять новых гонцов и увеличить число транспортных кораблей, чтобы моя служба была еще эффективней. Главное, на мой взгляд, это увеличит скорость доставки сообщений.
— Я скажу о твоей просьбе Великому Казначею Сенанкху.
— Я благодарен вам.
Полученная информация представляла интерес.
Итак, генерал Несмонту столкнулся, по-видимому, с серьезными трудностями в Ханаанской земле. Все говорит о том, что он, может быть, даже исчез. А вот Провозвестник, наоборот, продолжает ослаблять противника.
Новый царский указ выглядит как признание в собственной слабости. Царь и его генерал неспособны справиться с партизанской борьбой азиатов и пытаются запугать население. Если в том районе полыхнет, что останется от престижа Сесостриса?
Медес по своей привычке исполнил задание правильно и быстро. Все служащие знали его принципиальность: при первой же ошибке — увольнение. Поэтому служба секретаря Дома Царя была для всех примером, и ее хвалил даже визирь.
Когда Медес приступил к окончательному формулированию указа с использованием официальной терминологии, к нему пришел неожиданный посетитель.
Икер! Проклятый писец, чтоб он пропал!
Медес встал и низко поклонился.
— Это посещение — честь для меня, Царский Сын!
— Я с официальным визитом, по приказу Великого Царя.
— Мы все работаем и полны желания выполнить все как можно лучше, чего бы это ни стоило. Могу ли я лично сказать вам, что я очень рад вашему назначению? Двор не может над ним не подтрунивать, но эта болтовня скоро стихнет. Если я вам понадоблюсь, зовите меня, не стесняйтесь.
— Мне дорога ваша дружба, Медес. Царь попросил меня отправить новый указ Джехути, правителю города пирамид в Дашуре, и проверить меры безопасности.
— По поводу последнего инцидента ходило много слухов. Надеюсь, царская пирамида не повреждена.
— Нападение бандитов отражено. Памятник цел, а его строительство скоро завершится.
— Многие говорят, что вы вели себя как истинный герой!
— Они ошибаются, Медес.
— О, не скромничайте, Икер! Многие хвастуны трубят о своей смелости, но разбегаются при малейшей опасности. А вы встретились с настоящими бандитами!
— Заслуга в победе принадлежит Джехути. Благодаря его хладнокровию мы избежали худшего.
Из соображений секретности юноша не стал упоминать о Секари. Хотя ему была известна действительная роль его верного друга.
— Я предоставлю документ в ваше распоряжение завтра утром, — пообещал Медес. — Поздравьте от моего имени Джехути и пожелайте ему крепкого здоровья. Строительство пирамиды в Дашуре будет одним из славнейших деяний нынешнего царствования.
Икер ушел, а Медесу оставалось только злиться.
Он умел давать верную оценку своим противникам, а Икер казался ему наиболее опасным. Конечно, секретарь Дома Царя вел себя как настоящий царедворец и неизменно льстил Царскому Сыну, но этого было явно недостаточно. Нужно было постепенно уничтожить доверие к Икеру у высших сановников, дав им понять, что этот писец занимается интригами. Да-да! Амбициозный провинциал, мало знающий и лишенный размаха. И еще хуже — вредит репутации монарха! Применяя мало-помалу свою методику, Медес везде разольет смертельный яд!
А сейчас срочно пообщаться с ливанцем!
Водонос мог быть доволен своей работой. Неделя за неделей он, как муравей, собирал информацию. И вот ему удалось отыскать надежных и знающих людей, в частности, из персонала по уборке дворца. Одна из женщин, прибиравших в комнатах, наблюдала за приходом и уходом Медеса. Что же до богатого особняка секретаря Дома Царя, то он был под наблюдением уже давно.
