Его волнение было столь велико, что, когда один прохожий попросил у него воды, тайный агент огляделся вокруг, прикидывая, как будет обороняться. Но тут выручили осел и пес: они стояли с самым безмятежным видом.
— Как спокойно в вашем квартале! — произнес Секари, улыбаясь. — Вам, должно быть, здесь жить приятно.
— Не жалуюсь, — согласился клиент.
— Скажите-ка, ведь этот продавец сандалий… живет здесь недавно?
— Да нет, мы знаем его довольно давно. Такой услужливый парень! Вот бы побольше таких!
9
Икер провел ночь в размышлениях, распростершись перед Домом золота, сиявшем как солнце. В лунных лучах от него исходил такой яркий свет, что тьма расступалась, а Икер не замечал ни проведенных в бдении часов, ни собственной усталости. Минута за минутой он вновь переживал события своего прошлого, свалившиеся на его голову несчастья и радости, и все они постепенно оставляли его, чтобы он смог в одиночестве подготовиться к Великому таинству. Оставалась только Исида — ее образ был подобен храму, такой же неподвижный и сияющий…
На заре перед Икером в позе писца сел Безволосый.
— Что тебе следует узнать, Икер?
— Сияние божественного света.
— Чему оно учит тебя?
— Заклинаниям перевоплощения.
— Куда они ведут тебя?
— К вратам потустороннего мира, к дороге, по которой шел Великий бог.
— Каким языком он говорит с тобой?
— Языком душ-птиц.
— Кто слышит его слова?
— Экипаж божественной ладьи.
— Готов ли ты к этому пути?
— У меня нет никаких иных металлов, кроме золотой таблички, которой я умею пользоваться.
— Никто не может проникнуть в Дом золота, пока не станет подобен солнцу Востока, каким является Осирис. Желаешь ли ты познать его огонь, даже рискуя сгореть в нем?
— Я желаю этого.
Двое ремесленников раздели Икера и окатили его потоками воды из больших кувшинов.
— Никакого следа от притираний не должно остаться на теле, — пояснил Безволосый. — Будь четырежды очищен Хором и Сетом!
Двое жрецов, чьи лица были прикрыты масками божеств, взяли по сосуду. Из их горловин на Икера излилась энергия, сияние которой застыло в форме ключа.
— Теперь ты очищен от всего, что было в тебе дурного, и перед тобой открывается путь, ведущий к источнику.
Жрецы-боги и ремесленники исчезли.
Оставшись один, Икер заколебался: он не знал, в каком направлении он должен идти. Оставаться на месте, без сомнения, было бы роковой ошибкой, но движение наугад привело бы к тому же.
И он попросил помощи у Исиды. Здесь, как и во всех других случаях, только она могла бы указать ему верный путь.
Почувствовал ее руку в своей, он пошел вперед, дошел до низкого деревца акации, раздвинул ее ветви и затем поднялся на вершину холма.
— Созерцай тайну «первого мгновения», — торжественно произнес голос Безволосого. — Знай, что этот холм вышел из первобытного океана! Созидание происходит здесь в каждое мгновение. Быть посвященным означает понимать и чувствовать этот процесс, заниматься практикой прохождения из материи в сознание и обратно. Если останешься живым после своего испытания, увидишь небо на земле. Но прежде скульпторы снимут с тебя излишний груз, поскольку ты — лишь необработанный материал, вынутый из чрева горы.
Трое ремесленников подтянули к подножию холма волокушу.
[7]
— Я — страж дыхания, — объявил первый ремесленник. — Со мной бальзамировщик и наблюдающий. Мы будем обрабатывать камень, чтобы ты смог совершить путь к тому месту, где обновляется жизнь.
Он схватил Икера за плечи.
— Пусть твое прежнее сердце будет вырвано, старая кожа и старые волосы сожжены. Пусть возникнет новое сердце, которое сможет достойно встретить превращения. Если же это не свершится, огонь поглотит недостойного.
Безволосый покрыл Икера белоснежной кожей и заставил лечь на волокушу в позе младенца в чреве матери.
Начался долгий путь.
У Икера было ощущение, что он из человека превратился в материал, который везут на строительство храма. Он стал камнем, одним из множества камней. Он более не думал о своем месте в этом мире, он был счастлив, что является частью великого строительства.
У него, Царского сына, больше не было возраста. Он снова стал зародышем, и его укрывала от мира эта кожа, ставшая для него защитным покровом. Он не испытывал ни малейшего страха.
Волокуша остановилась.
Безволосый усадил Икера.
Он развернул перед ним огромный папирус, на котором колонками располагалось множество иероглифов. В центре была удивительная картинка: Осирис в короне воскресения смотрел прямо на него, в руках у него был скипетр «Могущество» и ключ Жизни. Вокруг Великого бога кругами расходился огонь.
— Это атанор — очаг превращений. В нем и жизнь и смерть…
Икеру вдруг показалось, что у него галлюцинации. Из текста возник образ генерала Сепи…
— Расшифруй эти слова и впиши их в свое новое сердце, — сказал он своему ученику. — Кто будет их знать, будет сиять на небе подобно Ра, и звездная матрица признает его, как признала Осириса. Войди в огненный круг, подойди к пылающему острову.
Силуэт Сепи растаял… Всем своим существом, а не только своей памятью Икер впитал прочитанные заклинания. И он стал… иероглифом.
Папирус был свернут, на нем поставлена скрепляющая печать…
Снова перед Икером возникли трое ремесленников. Их внешний вид казался враждебным. Это были скульпторы и полировщик.
— Пусть сейчас приступят к работе те, что должны нанести удар отцу, — приказал Безволосый.
Икер был неспособен к сопротивлению. Он видел, как ремесленники занесли над ним резец, деревянный молоток и круглый камень… Но Икер был готов принять свою судьбу.
— Ты уснешь, — произнес старый жрец. — Мы будем молить предков, чтобы они позволили тебе проснуться…
Обойдя все посты стражников, Бина оказалась у входа в храм, где ей вручили хлеб и свежее молоко, чтобы она как можно быстрее отнесла их постоянным жрецам.
— Следует ли мне начать с Безволосого?
— Нет, он сейчас не дома, — ответил ей временный жрец, раздающий поручения.
— Разве он покинул Абидос?
— Он? Он этого никогда не делает! Он сейчас занят посвящением Царского сына Икера.
Бина сделала вид, что это ее удивило.
— Царского сына… Разве он не облечен всеми полномочиями?
