— Может быть, я должен драться активнее? — спросил Шаб Бешеный.
— Ты слишком близко к сердцу воспринимаешь свою роль сторонника Сета, мой друг! Но здесь имеет значение только ритуальный смысл. Иди к себе, прими холодный душ и смой с себя всю эту рыжую краску. Здесь этот цвет не ценится.
Шаб Бешеный с удовольствием бы прирезал добровольного учителя, но нужно было быть терпеливым.
Он вернулся в свое убежище разочарованный и очень надеялся, что Провозвестник простит ему эту неудачу.
19
Песчаная буря накрыла Абидос желтой пеленой. Стало трудно передвигаться, видимость все более ухудшалась.
И все же Икер отправился к Бега. Тот пригласил его к обеду и сказал, что хочет передать важную для судьбы Абидоса информацию.
— Вы должны идти в укрытие, — сказал Икеру начальник специальных защитных сил, проверявший посты. — Такой бури никто из старожилов не видел!
— Меня ждет Бега.
— Тогда поторопитесь.
Офицер тревожился, так как патрули тоже укрылись в казармах и не смогли бы помочь.
Икер и начальник стражи расстались, и каждый из них продолжил свой путь.
Немного поодаль начальник стражи встретил женщину. Ее силуэт напомнил ему Бину.
Он подошел ближе.
— Бина! Зачем ты вышла из дома, это опасно!
— Я хотела вас видеть.
Начальник стражи был польщен и улыбнулся.
— Это так срочно?
Она приближалась к нему, покачивая бедрами, такая обольстительная…
— Мне кажется…
— Тогда пойдем со мной. Я спасу тебя от бури.
Хорошенькая брюнетка повисла у него на шее и потребовала поцелуя.
— Не здесь! Такая буря!
— Здесь и сейчас.
Взволнованный офицер стал снимать с ее золотистых плеч бретели платья.
И в тот момент, когда он стал целовать ее в грудь, кожаный шнурок напавшего сзади Шаба Бешеного стиснул ему горло…
Смерть была болезненной и быстрой.
Узнав, куда направляется Икер, начальник стражи обрек себя на смерть, которой уже давно желала ему Бина, — ей надоели его приставания.
Скромное жилище Бега располагало не к гостеприимству, а к серьезным раздумьям. Но, к удивлению Икера, суровый жрец приготовил настоящий пир. На покрытом скатертью длинном деревянном столе стояли два кувшина вина, блюда с мясом, рыбой, овощами и фруктами.
— Счастлив видеть вас, Царский сын Икер! Сегодня вечером у нас праздник.
— Что же мы с вами будем праздновать?
— Вашу победу, конечно! Разве вы не покорили Абидос? Так выпьем же за эту огромную победу.
Икер согласился пригубить кубок. Ему показалось, что вино немного горчит, но он не решился высказать свою критику.
— Ваши слова удивляют и шокируют меня, — признался он. — Я — не завоеватель, и речь идет не о войне. Мое единственное желание — служить Осирису и фараону.
— Ну-ну, не разыгрывайте скромника! В вашем возрасте — и вы уже верховный начальник постоянных жрецов Абидоса! Ведь это невероятная карьера! Ешьте и пейте, прошу вас.
Икеру не понравился развязный тон хозяина дома.
Он сердито поковырял сушеную рыбу, съел несколько листиков салата, выпил еще глоток вина — и оно снова показалось ему горьким.
— Что вы хотели мне сообщить, Бега?
— Как вы спешите! Если буря разыграется, вы, пожалуй, не сможете добраться домой. И я с удовольствием предложу вам укрыться у меня.
— Итак, что же это за важные новости?
— Они у меня есть, поверьте мне!
Взгляд Бега стал откровенно враждебным и агрессивным. Его переполняла ледяная злоба, словно он наконец достиг своей извращенной цели, которую слишком долго считал недостижимой.
— Так вы мне объясните или нет?
— О, не спеши, ты получишь исчерпывающие объяснения! Дай мне насладиться моментом. Твой триумф — это только видимость, мой юный честолюбец. Украв у меня должность, которая принадлежит мне по праву, ты совершил непростительную ошибку. Теперь ты за нее заплатишь.
Икер резко встал.
— Вы потеряли голову!
— Взгляни, что у меня на ладони.
На какое-то мгновение Икеру показалось, что у него помутился рассудок.
Это, конечно, усталость и плохое вино…
Но вот снова ладонь Бега стала видна четко… А там — выжжена маленькая и… странная… фигурка…
— Можно подумать, что это… Нет, невероятно! Голова… Голова бога Сета?!
— Точно так, Царский сын.
— Что же это… Что все это значит?
— Сядь-ка, тебя ноги не держат.
Сопротивляясь приказу, Икер почувствовал вдруг прилив сил и выпрямился.
Бега смотрел на него с ненавистью.
— Это значит, что я — союзник Сета и участник заговора сил зла. Как Медес и Жергу. Это прекрасное признание, не правда ли? Но это еще не все новости.
Оглушенный Икер с трудом дышал, его бросило в жар. Но он отнес эти недомогания за счет поразительных известий. Как можно было представить себе, что в душе постоянного жреца может скрываться столько мрака? Фараон был тысячу раз прав. Зло расцвело пышным цветом даже в Абидосе!
В комнате появился высокий человек без бороды и с бритым черепом. Его красные глаза в упор уставились на Икера.
Бега поклонился незнакомцу.
— На этот раз, господин, ничто и никто не спасет Царского сына Икера.
— Кто вы? — спросил Икер.
— А ты подумай, — мягко ответил незнакомец. — Мне кажется, тайну разгадать нетрудно.
— Провозвестник! Провозвестник — здесь, на священной земле Абидоса!
— Ты вышел победителем из тяжелейших испытаний, Икер! Выбрав тебя, я не ошибся. Ни один другой человек не сумел бы совершить твоих подвигов. Но вот и подошла к концу твоя удивительная судьба, наследник и преемник фараона, властитель великих таинств, незаменимый духовный сын Египта! Поэтому ты должен уйти. Исчезнуть. Растаять в небытии. Лишенный будущего, Сесострис рассыплется в прах и увлечет за собой в пропасть всю страну.
Собрав последние силы, Икер схватил свой кубок и попытался запустить им в чудовище.
Но сзади на него прыгнул Шаб Бешеный. Резким силовым приемом он заставил Икера выпустить оружие, связал ему руки за спиной и силой усадил на стул.
— Силы покидают тебя, — произнес Провозвестник. — Древние рецепты из храма Сесостриса меня многому научили. В том, что касается токсикологии и разных ядов, ученые Египта не имеют себе равных. Применение в терапевтических целях ядов змей и скорпионов заслуживает восхищения. Я несколько подпортил вкус твоего вина, добавив в него смертельную дозу одного прекрасного средства, и теперь новая религия запретит употребление вина и алкоголя в любых их видах. А ты — погибнешь… За грехи твоего распущенного народа и этой проклятой страны…
