— Входи, Бега.
Постоянный жрец с трудом протиснулся в узкий вход молельни.
— Армия охраняет Абидос со стороны пустыни, там не пройти.
— Солдаты не только там, они везде, — сказал Бега. — Они получили приказ стрелять без предупреждения.
— Иначе говоря, — отозвался Шаб Бешеный, — фараон думает, что убийцы Икера еще в Абидосе! Но Провозвестник освободит нас из этой ловушки.
— Не выходи отсюда. Я буду приносить тебе пищу.
— А если я смешаюсь с группой временных жрецов? Икера же больше нет, и узнать меня некому!
— Стража допросит всех, одного за другим. Твое присутствие в Абидосе трудно объяснить. Ты можешь оказаться арестованным. Лучше дождись приказаний.
Бега нервничал точно так же, как и Шаб Бешеный, но его несколько успокаивала радость победы. Разве поведение фараона не смехотворно? Развернул целую армию! Да разве этим вернешь жизнь Икеру?!
Приняв соответствующее случаю выражение лица, он принялся жалобно стенать, стоя среди группы постоянных жрецов, вызванных Безволосым, от которого все надеялись получить точные объяснения происходящему.
— Какая ужасная несправедливость! — жаловался Бега. — Если наш несчастный Икер умер, то смерть похитила его как раз в тот момент, когда он достиг вершины своей головокружительной карьеры. Все мы сумели оценить его, таким он показал себя внимательным, с таким почтением относился к нашим обычаям!
Все коллеги — жрецы и жрицы — согласились с Бега.
Вот пришел смотритель гробницы Осириса. Вид его был чрезвычайно взволнованным.
— Ты выглядишь очень усталым, — заметил ему Бега. — Может быть, тебе сходить к врачу?
— Зачем это?
— Что ты этим хочешь сказать?
— К сожалению, это секрет.
— Но между нами — какие секреты!
— Даже между нами. Это приказ Безволосого.
Бега про себя посмеивался. Значит, старик пытается помешать распространению известия о новой катастрофе, которая до основания разрушит надежды жителей священной земли, а потом прокатится, как землетрясение, по всему Египту, повергая его в отчаяние.
— Говорят, что Икер убит, — прошептал служитель КА.
— Не может быть! — воскликнул Бега. — Нельзя доверять таким бессмысленным слухам.
— А разве офицер стражи не был убит?
— Это наверняка сердечный приступ.
— А то, что развернута армия, что приняты неслыханные меры безопасности, что усилена охрана всех строений? Видимо, нам угрожает ужасная опасность!
Вошел Безволосый, и разговоры прекратились.
На его лице пролегли глубокие морщины, он даже постарел.
К его обычной суровости добавилась пронзительная печаль. Даже самые оптимистично настроенные жрецы поняли, что ситуация крайне серьезна.
— Царский сын Икер умер, — объявил он. — И все же мы продолжим подготовку к празднованию таинств месяца хойяк.
— Он умер естественной смертью или убит? — спросил служитель КА.
— Это убийство.
Наступила глубокая тишина.
Даже Бега испытал нечто вроде шока, словно перед ним рухнул целый мир. Чудовищное злодеяние на священной земле Осириса, жестокость в самом центре благостного покоя!
— Арестованы ли виновные?
— Нет еще.
— Известно ли, кто они?
— К несчастью, пока нет.
— Точно ли они еще в Абидосе?
— Это неизвестно.
— Но ведь в таком случае мы все — в опасности! — воскликнул служитель КА.
— А что с начальником специальных подразделений? Он ведь тоже убит!
— Это верно.
— Другой бандой преступников или той же, что убила Икера?
— Этого мы не знаем. Начинается расследование. Великий царь принял необходимые меры для вашей безопасности. Будем соблюдать наш закон и посвятим себя исполнению ритуалов. Лучшего способа воздать должные почести Икеру нет.
— Я что-то не вижу нашей несчастной Исиды, — произнес Бега. — Она покинула Абидос?
— Супруга Икера сейчас в таком горе, что она не в состоянии нести бремя своих обязанностей. Постоянными жрицами будет руководить Нефтида.
Бега ликовал. Икер умер, Исида уехала! Даже тысяча солдат менее опасны, чем эти двое. Он уже давно мечтал убрать эту женщину. Она была слишком красива, слишком умна, слишком светла. Исчезновение Икера унесло ее и отняло у нее способность вредить Провозвестнику. Она будет изнывать от горя во дворцах Мемфиса!
— Перечень наших несчастий на этом не заканчивается, — печально продолжил Безволосый. — Осквернена гробница Осириса, украден драгоценный сосуд…
— Но ни Абидос, ни Египет не переживут подобного несчастья! — прошептал раздавленный горем служитель КА.
— Запомните, — настойчиво повторил Безволосый, — мы продолжаем жить по нашим правилам и законам.
— Ради какой надежды?
— Для того чтобы действовать, надеяться не обязательно. Ритуал передается через нас и помимо нас. Какими бы ни были обстоятельства.
Убитые горем постоянные жрецы отправились по своим обычным делам, отдавая распоряжения временным жрецам, которые тоже были удручены и обеспокоены. Безволосый не требовал полного молчания, и информация быстро распространилась.
Наступил вечер, Бина массировала ноги своему господину. Во тьме их служебного жилища он принадлежал ей и больше не вспоминал об этой проклятой Нефтиде, которую она убила бы своими руками. Бина — мягкая, предусмотрительная, подчиняющаяся малейшим капризам Провозвестника, — останется его главной женой, распределяющей обязанности между другими, которые будут ей подчиняться. И если одна из них попытается занять ее место, она разорвет ей тело, выцарапает глаза, бросит собакам на растерзание.
Провозвестник поужинал небольшим количеством соли, Бина есть не стала. Она не пила алкоголя, не ела никакой жирной пищи, потому что боялась потолстеть и разонравиться своему повелителю. Если она останется прекрасной и желанной, она победит губительное время.
На пороге возникла чья-то фигура. Схватив кинжал, Бина преградила ей путь.
— Это я, Бега!
— Еще бы один шаг, и я перерезала бы тебе горло. В следующий раз говори, что это ты.
— Я не хотел тревожить соседей. Здесь рядом стражники. Часовые постоянно наблюдают за городом. Никто не может ни въехать, ни выехать из Абидоса.
— Остается наш запасной выход! — напомнила Бина.
— По словам Шаба, им воспользоваться невозможно. Пустыня патрулируется лучниками.
— Не терзай себя, — спокойно произнес Провозвестник. — Сказал ли Безволосый правду?
