Тем не менее догадка секретного агента подтверждалась.
Секари как обычно ловко обманул бдительность стражников и как тень проскользнул в кабинет визиря.
Стояла глубокая ночь, но Собек продолжал работать. Вступая в должность, он не сомневался в том, что работы будет не мало, но такого потока он не ожидал. Решение проблемы могло быть только одно: усиленная работа, внимательное отношение к каждому делу и глубокое понимание всех проблем — больших и малых. Потому что любая из них могла угрожать процветанию Обеих Земель.
Вопреки всем злопыхательским предположениям недругов Собек-Защитник постигал дело быстро. Пользуясь драгоценной помощью ведавшего экономикой Египта Сенанкха, он часто с ним советовался, чтобы не упустить чего-нибудь важного.
Но безопасность Мемфиса не давала ему покоя. Он осознавал, что над городом нависла ужасная опасность, и надеялся на то, что либо враг допустит какую-нибудь ошибку, либо положительный результат дадут ведущиеся при дворе расследования…
Появление Секари его, как всегда, удивило.
Секари словно обладал даром проходить сквозь стены. Визирь резко встал.
— Я должен тебе кое-что сообщить…
— Сначала я, — прервал визиря секретный агент. — Я только что установил место укрытия заговорщиков.
Собек и Секари немедленно склонились над картой Мемфиса, составленной очень подробно специально для поисков бандитов. Палец Секари точно указал расположение дома.
У Собека появилось на лице выражение разочарования.
— Но мы ведь десять раз перерыли этот проклятый дом! И никакого результата.
— И начинать не следует. Провал гарантирован.
— Тогда чему ты радуешься?
— Мы были наивны и слепы, как новорожденные котята. Курчавый, конечно, скрывается здесь, но мы не сможем накрыть его, потому что классические способы для этого не годятся.
— Не надо говорить мне о привидениях!
— Нет, реальность гораздо конкретнее.
— Тогда объясни, чего тут загадки загадывать.
— Это не внутри. Внизу.
Собек стукнул по карте кулаком.
— Подпол… Они вырыли погреба и роют дальше, как кроты! Ты прав, лучшего объяснения не придумать!
— Нужно накрыть их немедленно, тогда мы уничтожим хотя бы часть группы.
— Об этом и разговора нет. Официально я болен, а Несмонту погиб. Наше исчезновение с горизонта неизбежно спровоцирует реакцию заинтересованных лиц. И, как только большая часть террористической сети проявит себя, мы начнем действовать. Я хочу нанести очень сильный удар и захватить верхушку.
— Эта стратегия очень рискованна…
Лицо Собека помрачнело.
— Твоя работа прекрасно выполнена, Секари. И я с удовольствием бы предложил тебе ее отпраздновать, но вместо этого должен сообщить тебе ужасное известие.
Голос Собека-Защитника сел… Он закашлялся, выпил воды.
— Икер умер.
— Умер… Как умер?! Ты в этом уверен?
— К сожалению, да. На этот раз он не сумел избежать рокового удара судьбы.
У Секари заныло в груди, он сел.
Потерять друга, брата, товарища по стольким приключениям! Такая потеря была не только невосполнима, она лишала сил и желания жить дальше.
— Умер… Но как?
— Убит.
— В Абидосе?! Это невероятно!!
— Фараон сообщил мне, что это дело рук Провозвестника.
К страданиям Секари добавилось изумление.
— Неужели Провозвестнику удалось осквернить священную землю Осириса?
— По приказу фараона ты должен оставить Мемфис и присоединиться к Исиде на юге страны. Она объяснит тебе ситуацию, но твоя помощь ей необходима.
Секари хотелось все бросить и подать заявление об отставке. Бороться с Провозвестником и всеми силами зла на его стороне казалось ему невозможным. Тем более — победить…
— Только не ты, — тихо возразил Собек. — Ты не имеешь права на отказ. Икер бы тебе этого не простил.
Застигнутый врасплох Секари собрался с духом и выпрямился.
— Если мы больше не увидимся, визирь Собек, не оплакивай меня. Если я окажусь слабее своего противника, значит, заслужу свою смерть.
Собек так и не смог заснуть. Он думал об Икере, которого слишком долго подозревал в сотрудничестве с врагами. А ведь этот юный писец был просто невероятно храбр, он в одиночку пытался справиться со всеми своими невзгодами… Потом его удивительно быстрая карьера, такой высокий полет… Кто бы мог подумать, что Царскому сыну могла угрожать опасность в Абидосе и что Провозвестник осмелится нанести свой коварный удар в самое сердце царства Осириса?!
Собека охватила ярость. Ему хотелось собрать все силы правопорядка и стереть с лица земли тот квартал Мемфиса, где обосновались заговорщики. Он сам бы их всех передушил — медленно, очень медленно…
Но не означало ли бы это осквернить свою должность и предать царя? Ни он, ни кто-то другой из чиновников фараона не должны поддаваться гневу и терять самообладание. Ведь Провозвестник как раз и рассчитывает на эту слабость, желая закрепить свой успех и усилить разлад в государстве.
Ведь никто не сомневался, что Царский сын и Единственный друг, названный преемник Сесостриса Икер был незаменим!
С самого начала этой войны — то ведущейся втихую, то бурлящей человеческой кровью, — Провозвестник стремился к своей цели — разрушению Абидоса и уничтожению молодого человека, которого фараон долго и терпеливо готовил к исполнению высоких функций. Последний жестокий, внезапный удар, возможно, нанес непоправимый урон Египту. И, может быть, страна уже ничего не сможет с этим поделать, несмотря на все свое горячее желание противостоять силам зла…
Мысленно Собек сражался с врагом весь остаток ночи.
Если орда сторонников Провозвестника нахлынет в Мемфис, она столкнется с ним — с Собеком-Защитником!
Несмонту, как лев в клетке, нервно ходил по комнате. Правда, не было лучшего способа укрыться, чем скромные — чтобы не огорчать население — похороны, которые прошли недавно. Кто пришел бы его искать к Сехотепу, подписавшему обязательство не выходить из дома в ожидании сурового наказания?!
Оба брата по Золотому кругу Абидоса могли лишь вспоминать святую землю Осириса и свое посвящение, стараясь забыть горечь сегодняшнего дня.
— Кухня твоего замечательного повара и качество его блюд, — признавался генерал, — составляет приятное разнообразие военному пайку. Но эта роскошь расслабляет меня. Я чувствую, как расплываюсь. Мне совершенно необходимо поскорее возобновить тренировки! Но это придется отложить до лучших времен. Хоть бы заговорщики хорошенько уверились в моей смерти!
