— Вы видели мальчика в храме?
— Да, это же ваш самый молодой из жрецов.
— Не знаю такого… При всем моем к вам глубоком почтении я вынужден сказать вам, верховная жрица, что вы ошибаетесь! Самому молодому из наших жрецов двадцать лет!
Исида посмотрела на солнце.
О, конечно! Это было Дитя света, родившееся из лотоса! Вот кто пришел ей на помощь!
— Помоги-ка мне встать, — приказал ливанец своему главному слуге.
Ему стало тяжело двигаться, но он все равно никак не мог найти в себе силы ограничить употребление сладостей… Слишком много неизвестных опасностей было вокруг. Только сладкое давало силу его голове, и она продолжала улавливать все нюансы, а он — сохранять свое хладнокровие.
Среди ночи к нему пришел нервный и возбужденный Медес.
— Наблюдение этих шакалов Собека, кажется, стало менее пристальным. Но все-таки я не очень верю…
— Это долгосрочная гарантия, — отозвался ливанец. — Какие новости о визире?
— Он не выходит из своей комнаты, а срочную почту отправляет его секретарь. Эту болезнь не может вылечить сам доктор Гуа! Со дня на день ждут фатального исхода.
— Несмонту умер, Собек умирает… Прекрасно!
— Есть новости и получше: у меня нет ни одного царского указа! Впервые моей канцелярии составлять нечего!
Ливанец пожевал воздушное пирожное, смоченное в ароматном сиропе, — оно словно само растаяло во рту…
— И как ты объясняешь сложившуюся ситуацию?
— Мои предположения выглядят превосходно. Впрочем, им, кажется, можно верить: либо Сесострис умер, либо он не способен действовать и командовать! Лишившись своего руководства, Египет плывет по течению.
— А что царица?
— Она целыми днями лежит в прострации в своих апартаментах.
— А Сенанкх?
— Он не может оправиться от потери своего друга Несмонту. Депрессия не дает ему работать в полную силу.
Ливанец поскреб свой подбородок.
— Внешне прекрасные обстоятельства! Будь на моем месте кто-то другой, наверняка, не раздумывая, начал бы наступление…
— Что же тебя сдерживает?
— Мой инстинкт, только мой инстинкт…
— Но порой излишняя осторожность бывает вредна. Мемфис сам идет к нам в руки, так возьмем же его!
— Нужно провести последнюю проверку, — решительно произнес ливанец. — Проведем серию точечных операций. И если противник не отреагирует в полную силу, тогда… Тогда — берегись, Мемфис! Тогда я прикажу всем нашим ячейкам начать полномасштабные действия!
32
На заре Курчавый вышел из своего логова. Мемфис постепенно пробуждался. Высоко в небе летали ласточки. Разносили горячий хлеб и свежее молоко. Жители, еще слегка сонные, завязывали первые свои разговоры с соседями.
Продавец лепешек подал ему только что испеченную булочку.
— Действуем немедленно, — быстро шепнул он.
— Откуда такие сведения?
— Личный приказ ливанца.
— Первый подтверждающий пароль?
— Слава Провозвестнику!
— Второй подтверждающий пароль?
— Смерть Сесострису!
Курчавый, второпях жуя булку, пошел предупредить Ворчуна.
Наконец-то действовать! Обрадованные таким известием, они быстро расстались. Каждый знал, чем ему следовало сейчас заняться…
— Зашевелились! — объявил стражник, наблюдавший за подозрительным домом. — Наши наблюдатели видели, как Курчавый и Ворчун выходили из дома и отправились каждый в свою сторону. За ними пошли наши люди…
— Главное, — строго сказал Собек, — не потеряйте их из виду!
— Ну, тут никакого риска. Когда их брать?
— Брать их вы не будете.
— Даже если они набросятся на ни в чем не повинных людей или станут ломать их имущество?! Да мы им головы свернем!
— Вот что, слушай внимательно. Мой официальный приказ состоит в следующем. Вы не вмешиваетесь ни при каких обстоятельствах. Если кто-нибудь ослушается, его обвинят в измене и сурово накажут. Я достаточно ясно выразил свою мысль?
Стражник мрачно ответил:
— Все предельно ясно, визирь Собек.
Курчавый разбудил своих до поры таившихся подчиненных.
Бродячие торговцы, лавочники, ремесленники — все они давным-давно растворились среди коренного населения. Некоторые из них стали осведомителями стражи и либо поставляли ей успокаивающую бдительность информацию, либо сдавали ей случайных сообщников, чтобы завоевать доверие и убедить в искренности сотрудничества.
Теперь всех их радовало предчувствие больших неприятностей, которые они причинят ненавистному Египту. Жители Мемфиса считают себя в безопасности? Прекрасно, сейчас они убедятся в обратном! От неуверенности возникнет паника, а она будет способствовать победе сил тьмы!
Итак, первая операция началась в полночь, в порту…
Портовые рабочие ушли, и все затихло. Курчавый с пятью заговорщиками подожгли неохраняемый амбар с рулонами льняного полотна.
Дымом заволокло небо над Мемфисом, кто-то кричал и звал на помощь.
Сжав кулаки, до крови закусив губы и проклиная приказ своих начальников, стражники наблюдали, как совершалось преступление…
Новобрачные гуляли вдоль Нила. Их переполняло трепетное счастье. Они шли бок о бок, наслаждаясь и своей близостью, и свежестью прекрасной ночи, которая сулила им блаженство. Город спал, только они вдвоем и эти чудесные звезды…
Внезапно из темноты вынырнул человек, в руке блеснул нож.
Молодые хотели было отступить назад, но позади у них оказались Ворчун и еще трое его товарищей, у всех в руках дубинки…
Сопротивляться нечем, да и превосходство в силах значительное. К тому же рядом жена, которая легко может стать добычей преступников…
— Драгоценности и одежду! Если откажетесь — прибьем до смерти!
— Давай послушаемся, — шепнула жена.
— Я не позволю себя грабить!
Удар по ногам дубинкой — и вот несчастный уже воет от дикой боли… Его жена поспешно снимает ожерелье, браслеты и кольца…
— Забирайте все, — просила она, — но не убивайте нас!
— Твое платье, его тунику, сандалии! Быстро! — покрикивал Ворчун.
Нагие, униженные, обобранные до нитки жертвы пытались утешить друг друга, не глядя на удалявшихся преступников.
Стражник, которому выпало на долю следить за этой группой, скрипел зубами, но не вмешался…
Писец переписывал гири весов на базаре. Он был пунктуален и заносил сведения в свиток, который еженедельно проверял его начальник. За двадцать лет его верной и безупречной службы не было ни одной ошибки. И потому покупатели, уверенные в том, что их не обвешивают, относились к товарам с доверием.
