Покойный папаша Володьки был профессиональным браконьером. Именно от него он унаследовал тягу к движущейся технике и стремление быть сам по себе и ни от кого не зависеть.
Пока отец был жив, в доме не переводились рыба с дичью, а вместе с ними и деньги, но к тому времени, когда Володька вышел из колонии, папашу подстрелили на озере конкуренты.
Времена для семьи наступили тяжелые. О приличной работе без образования и с судимостью нечего было и думать. Тяги к браконьерству Володька не унаследовал. Промышлять угоном мотоциклов и мопедов было опасно и невыгодно. Угонять машины – намного выгоднее, но тут работать нужно было бригадой, а Володька привык быть сам по себе. В результате он занялся сбором металлолома, точнее – цветмета.
Работа была как раз по нему, давала желанную свободу и приносила более-менее стабильный доход. Изредка для души Володька угонял какой-нибудь подвернувшийся мотоцикл и разбирал на запчасти. Именно за этим занятием его и застал Андрей.
– Так что за дело-то? – нетерпеливо проговорил Усач, пододвигая гостю табуретку, сделанную из мотоциклетного сиденья. – Садись, выкладывай!
– Да я лучше постою, – покачал головой Андрей. – Дело, Усач, простое. Как два пальца обсморкать.
– Ага, заливай. Такие бабки за просто так не платят.
– Это как посмотреть. Расскажу, сам увидишь. Только запомни, все, что ты узнаешь, остается между нами. И не дай бог…
– Ты че, Воробей, за фраера меня держишь? Я как-никак срок отмотал, хоть и на «малолетке».
– Я тебя предупредил, – пожал плечами Андрей. – Короче, дело такое. На днях раздолбаи-инкассаторы повезут в область бабки. Мое дело – перелезть через забор в банк, тихо вырубить одного из них и смыться с сумкой. Твое дело – угнать какую-нибудь тачку, проделать для меня дыру в «колючке» на заборе и увезти от банка.
– Ни хрена себе! – присвистнул Усач. – У них же «стволы», а если они тебя подстрелят?
– Все просчитано. В деле, кроме меня, есть еще люди. Очень умные… Но о них тебе знать не положено. И потом, подстрелят-то меня. Смоешься, и все дела. Тебе-то что?
– Как что? Я тогда свои три штуки не получу!
– А, ну это да. Так как тебе дело?
– У меня на «малолетке» кореш один был, – почесал затылок Усач.
– А при чем тут твой кореш?
– При том, что у него поговорка была: «Кошелек возьмешь, в Сочи попадешь. Банк возьмешь, на тот свет попадешь».
– Дурацкая поговорка.
– Не скажи, Воробей, у этого кореша на сберкассе менты двух братанов замочили.
– Усач, ты задолбал своими корешами и поговорками. Короче – да или нет?
– Да, – вздохнул Усач. – Ни в жизнь бы не согласился, но ради тачки…
– Какой еще тачки?
– Да тут сосед по гаражу «Фольксваген-Гольф» продает. Движок после капремонта, титановые диски – не тачка, красава! И просит всего три штуки, считай, задаром отдает. Я как раз думал, где их взять. В общем, ради этой тачки я, Воробей, согласен на все! Когда я получу бабки?
– В пятницу. Как только все провернем.
– Елки-палки! Так я в субботу уже буду на колесах!
– Да. Но для того, чтобы все прошло как надо, ты, Усач, должен научиться коротить провода, потому что «колючка» в банке под напряжением. В общем, сделаем так. Я сейчас съезжу переговорю с одним человеком, и он придумает, как это лучше провернуть…
– Что – провернуть?
– Ну – тренировку. Чтобы ты в пятницу сделал все путем.
– Ты серьезно?
– Конечно, серьезно.
– Воробей, я сдал на приемные пункты километров двадцать проводов. И все они были под напряжением.
– Так то провода, а то «колючка» в банке!
– Ты знаешь, что это такое? – с ухмылкой спросил Усач, открывая небольшую картонную коробку.
– Радиодетали какие-то.
– Не какие-то, а старые микросхемы с содержанием золота. Знаешь, где я их беру?
– Нет. А при чем тут это?
– При том, Воробей, что все эти микросхемы с радиолокационной станции, которая за военным аэродромом. «Колючка» там, промежду прочим, в три ряда, и напряжение такое, что вороны на лету вспыхивают… Короче, расслабься. Проход я тебе в пять секунд организую, с закрытыми глазами. Ты лучше сам тренируйся…
Глава 14
Два часа спустя Андрей снова встретился с Пантелеем.
– Ну как все прошло? – спросил бандит, подобрав его на пустынной остановке.
– В лучшем виде, – ухмыльнулся Воробей и вкратце пересказал свой разговор с Усачем.
– Ты уверен, что он справится? – на всякий случай спросил Пантелей.
– С закрытыми глазами!
– Ну что ж, значит, заметано, – решительно кивнул бандит. – Тогда готовьтесь. Встречаемся с тобой за «Ударником» в пятницу в десять часов утра. Понял?
– Понял.
– Тогда до пятницы. Береги себя, Андрюха, – сказал Пантелей, протягивая на прощанье свою лапищу.
– Пока, Пантелей.
Андрей вылез и захлопнул дверцу. Джип тронулся с места. Заворачивая за угол, Пантелей украдкой посмотрел в боковое зеркало, и его рожу искривила зловещая ухмылка.
Через десять минут он притормозил у обычного таксофона, набрал номер и произнес условную фразу. Встреча произошла два часа спустя в центре на огромной автостоянке у торгового центра.
Разговаривали через открытые окна, не выходя из машин и не поворачивая голов. Собеседник Пантелея приехал на неприметном «Форде». Лет сорока с небольшим, худощавый, в белоснежной сорочке с галстуком, он выглядел достаточно интеллигентно и далеко не так устрашающе, как Пантелей. И только взгляд чуть прищуренных глаз выдавал человека бывалого и перевидевшего на своем веку и не таких, как Пантелей.
Сидящий в «Форде» худощавый мужчина прекрасно знал, что в преступном мире Пантелей мелкая сошка, серьезные люди за ним не стоят и дела его в последнее время идут далеко не так успешно, как думали пацаны у «Мечты».
Точки, которые Пантелей когда-то контролировал, постепенно прибрали к рукам более мощные группировки из центра. В результате Пантелей остался и без доходных мест, и без своих людей, которые переметнулись к победителям.
При всем при этом Пантелей был хитер и по-своему умен. Свои точки «центровым» бандитам он сдал без боя, но именно благодаря этому и был до сих пор жив. Работать теперь ему приходилось практически в одиночку, но брался он только за верные дела, в которых риск был минимальным, и мастерски рубил хвосты. В общем, у Пантелея была надежная репутация, и именно поэтому сидящий в неприметном «Форде» человек обратился к нему.
– Ну? – спросил он, глядя прямо перед собой. – Зачем звал?
