— А потом?
— А потом еще немного побеседуете с нашим психологом. Он проведет несколько тестов, кое-что подкорректирует, и мы отправим вас туда, куда вы сами захотите.
— А разве я смогу выбирать? — растерялась Саманта. От такой перспективы у нее даже слезы высохли.
— Конечно. В юрисдикции империи находится много разных планет. В том числе и пограничных, где проживает небольшое количество поселенцев. Так что выбор у вас будет. Выпускать вас из сектора мы просто не имеем права — во избежание угрозы вашей жизни. За пределами сектора мы не сможем вас защитить. А здесь, в империи, любой посмевший угрожать вам с ходу окажется или за решеткой, или попросту уничтоженным.
— И как вы это сделаете?
— Позвольте мне оставить свои секреты при себе, — рассмеялся следователь. — Так на какой планете вы хотели бы поселиться? Или для начала вам дать распечатку возможных мест поселения?
— Нет. Знаете, я бы хотела жить на той планете, где нас арестовали. Она почему-то очень понравилась мне, — сама того не ожидая, ответила Саманта.
— Вот уж не ожидал, — покачал головой следователь. — И чего вас всех туда так тянет? Медом вам эта планета намазана, что ли? Там же холод собачий, говорят.
— А мне понравилось. Там очень чисто, дышится легко и спокойно, — чуть улыбнувшись, ответила девушка.
— Выходит, ее недаром Спокойствием назвали, — улыбнулся в ответ следователь. — Хорошо. Я попробую пробить для вас разрешение на переезд туда. Хотя, признаюсь откровенно, это будет не просто.
— Почему? — не поняла Саманта.
— А вы забыли, зачем прилетали на планету?
— Да, вы правы. Что ж, если не получится, тогда выбирайте сами. Мне все равно, — отрешенно ответила девушка.
— Погодите расстраиваться, — вздохнул следователь. — Я же сказал, я постараюсь.
— Скажите честно. Почему вы мне помогаете? — вдруг спросила девушка.
— Вы действительно хотите это знать? — задумчиво спросил следователь.
— Да. Мне очень важно знать, — уверенно ответила Саманта.
— Знаете, сначала я принял вас за одну из тех извращенок, которым доставляет удовольствие причинять боль другим. Признаюсь честно, узнав, что вы арестованы, я даже не хотел предлагать вам сотрудничество. Просто думал передать материалы в суд и забыть. Но когда Дик Олири вдруг начал просить за вас, я решил поинтересоваться вашим прошлым. И получив все материалы, понял, что он был прав. Вам действительно не повезло. Очень. Девчонка, брошенная на произвол судьбы властями, ставшая круглой сиротой по прихоти какой-то корпорации… Это жестоко. Ведь прояви власти хоть какое-то сострадание, и ваша жизнь сложилась бы совсем по-другому. Дик Олири разобрался в этом раньше меня, но только потому, что долгое время общался с вами и понял, что для вас еще не все потеряно. Судя по всему, в беседах с ним у вас прорывалось что-то такое, что позволило ему сделать правильные выводы. В итоге он убедил меня принять участие в вашей судьбе. Кстати, там, на Спокойствии, осел единственный выживший после вашей акции на Ново-Московском переходе.
— Думаю, узнав о том, что я принимала в ней участие, он решит поквитаться со мной, — задумчиво улыбнулась девушка.
— Не думаю, — покачал головой следователь. — Это бывший «дракон», и приказы он выполнять умеет.
— Так вот кого так Лисенок боялся, — удивилась девушка.
— Лисенок? — переспросил следователь.
— Так я называла мистера Олири. Его прозвище — Старый Лис, а я переделала в Лисенка. Он сердился на меня за это, а мне нравилось его дразнить, — грустно улыбнулась Саманта и, не удержавшись, в голос, по-детски, разревелась.
Испустив тяжелый вздох, следователь по коммуникатору вызвал кого-то и, протянув девушке маленькую пластиковую бутылочку с водой, тихо проговорил:
— Ну, что вы? Успокойтесь. Все не так плохо. Вы еще увидитесь, я уверен.
В дверь допросной постучали, и на пороге появилась высокая, статная женщина неопределенного возраста в строгом деловом костюме. Пройдя в допросную, она решительно взяла Саманту за руку, ловко нащупала пульс и скомандовала:
— Так, Иван Николаевич, оставьте-ка нас наедине. Дайте девчонкам поболтать о своих девчоночьих делах с глазу на глаз.
— Саманта, это наш психолог, Наталья Сергеевна. Она задаст тебе несколько вопросов и решит, как лучше проводить все процедуры, — быстро представил следователь вошедшую.
— А вы не боитесь, что я на нее с кулаками брошусь? — сквозь слезы улыбнулась арестованная вредина.
— Не боюсь. Во-первых, это глупо, а во-вторых, наша Наталья Сергеевна не так проста, как кажется, — усмехнулся следователь.
— Не напрягайся, девочка. Я пять лет в «медведях» служила, чтобы потом на психолога по льготной ставке отучиться. До сих пор кирпич кулаком перешибаю, — усмехнулась женщина, легко опускаясь на освободившийся стул.
Удивленно посмотрев на сидевшую перед ней женщину, Саманта утерла ладонью нос и, всхлипнув, срывающимся голосом спросила:
— Что я должна делать?
— А ничего. Давай просто поболтаем, — неожиданно ответила женщина, весело улыбнувшись.
Не удержавшись, Саманта робко улыбнулась в ответ. Кивнув, женщина продолжила:
— Ты ведь Саманта, верно?
— Ага.
— Ты не бойся. Раз уж дала согласие на сотрудничество, то в обиду тебя тут никто не даст. Считай, что с сегодняшнего дня у тебя другая, новая жизнь. А теперь просто расскажи мне о себе.
— Как рассказать?
— А как хочешь. Лучше всего с самого начала. Обо всем, что помнишь, что чувствовала, как жила, кого любила. Расскажи, а я послушаю. Бумаги, документы — это одно, а живой рассказ — совсем другое.
— Ладно, — помолчав, решилась Саманта и тихо, еле слышно заговорила.
Их беседа длилась почти четыре часа. Следователь, устроившись в соседнем кабинете, уже успел полностью составить и переписать набело отчет, подготовить все необходимые для суда бумаги и выпить чашку кофе, когда в кабинет вошла психолог и, устало опустившись на стул, удрученно покачала головой:
— С этой девочкой работать и работать. Там столько всего накручено, что за пару дней не разобраться. Ну да ничего. Контакт установлен, говорить она уже начала, так что будем разбираться. Досталось ей, конечно… На трех здоровых мужиков хватит, и еще останется.
— Ну, вам и карты в руки, Наталья Сергеевна, — улыбнулся следователь, протягивая ей на подпись заключение для суда и отчет по психологическому состоянию арестованной.
* * *
Сакраментальная фраза, произнесенная капитаном Максвеллом, оказалась для сидевших за столом людей тем самым ушатом холодной воды, который заставил их выйти из ступора и разжать пальцы, судорожно сжимавшие рукояти лучевиков. Взяв себя в руки, араб незаметно вытер вспотевшие ладони о бедра и, поднявшись, с достоинством кивнул:
