В общем-то всё достаточно понятно. Могу собирать всю энергию, которую найду, и в любом виде, главное, чтобы была возможность подключения к каналу, по которому она проходит.
Решив, что с этим разобрался достаточно плотно, я положил камень в один из внутренних карманов плаща, чтобы он энергетически не фонил наружу, выдавая моё местоположение, и ещё раз оглядел два крысиных трупа.
Больше ничего интересного ни у кого из нападавших не было. Поэтому я вернулся на поляну, собираясь уходить. Но, посмотрев на лежащего корнола, понял, что чуть не забыл о его вещах.
Подойдя к нему, я подобрал выпавший из его рук лук и стянул с Ленивца тул со стрелами. Их я тоже повесил на себя. А остальные его вещи сложил в свой рюкзак.
«Теперь вроде все», — подумал я.
Но тут вспомнил о своих разбросанных по поляне снарядах. И сделал ещё один небольшой круг. Найти их оказалось несложно. Некоторые камни всё ещё светились наполнявшей их энергией, а другие можно было обнаружить только по остаточному ментальному следу. Энергии в них уже не было.
Полностью опустошёнными оказались камни, которые я первыми бросал в защищённых энергетическим (магическим) коконом или полем крысотварей и которые попадали в щит первыми. Практически пустыми были агаты, что пробивали щит. И совсем незаметную потерю энергии можно было обнаружить в камнях, которые попадали в незащищённых магией крыс.
Получалось, что процесс разрушения щита требовал энергии чуть меньше, чем аккумулировали в себе два камня. Как я и посчитал ещё во время боя.
«Приятно осознавать, что некоторые мои выводы подтверждаются, — пришла ко мне несколько самодовольная мысль, но быстро забылась, когда я посмотрел на разбросанные вокруг меня трупы. — Интересно, а в каком виде происходит высвобождение энергии? — задал я себе вопрос, вроде во время соприкосновения поля и камня я ничего не видел. — Но это не так важно, разберусь позже», — решил я.
И ещё раз осмотрев место нашей стычки, не заметил ничего нового или интересного.
Когда я собирался вновь подойти к Ленивцу, то опять почувствовал странное чувство голода и ненависти, идущее откуда-то со стороны портала.
«Похоже, к нам идёт кто-то очень большой и опасный, — прикинул я, оценив мощность испытываемых кем-то эмоций и чувств. — Тогда топаем отсюда», — дал я себе очередной посыл к действию.
Подойдя к лежащему на коре корнолу, я увидел, что его структура уже практически восстановлена. Прикинув его вес и поняв, что долго его нести будет проблематично, я залез в свой рюкзак и вытащил оттуда пару перьев, облегчающих вес предметов.
После того как я изъял эти два пёрышка, вес рюкзака практически не изменился, но, вот засунув перья за пазуху Ленивцу, заметил, что он стал гораздо легче. Поэтому, подняв его на руки и позвав Рыкуна, двинулся к краю леса и, соответственно, ветви дерева.
По дороге передо мной встала ещё одна дилемма.
«Как спуститься с такой ношей на руках?» — бредя, думал я.
Хотя корнол и стал легче практически в два раза, но, как оказалось, этот небольшой и щуплый с виду индивид весил никак не меньше восьмидесяти килограммов, что совершенно не укладывалось у меня в голове. Поэтому, даже облегчённого артефактами, нести его оказалось немного сложнее, чем я ожидал. Но пока это не вызывало у меня особых неудобств. Правда, я уже сейчас мог предположить, как буду чувствовать себя примерно через час-полтора, и это меня не слишком радовало.
«А ещё нам предстоял спуск. Вроде я об этом уже упоминал», — подумал я, но проблема менее острой от этого не стала. И как с ней быть, решения у меня пока не было.
Лианы и край ветви, где они росли, были от меня уже в паре сотен шагов, когда я припомнил один способ, который видел как-то в кино. Не знаю, насколько он действенный и вообще практически применимый, но другого варианта мне в голову до сих пор не пришло. Правда, так переносили детей, но по росту корнол был чуть выше четырнадцатилетнего подростка, так что, думаю, способ должен был подойти и для него.
Взяв лиану, а точнее, тот змеиный стебель, который нашёл, я обвязал руки и ноги корнола, пропустив свою самодельную верёвку так, что у меня получилось две лямки, концами идущие от его плеч, охватывающие ноги в районе бедра и фиксирующиеся у него на груди. Можно было сделать фиксацию и на спине, но там были раны, поэтому я этого делать не стал, так как не знал, как это скажется на его здоровье и ранениях.
Лиана оказалась очень удобной в этом отношении. Она закреплялась только от прикосновения и мысленной команды, не затягивала узлы. И вообще у меня сложилось впечатление, что она действительно живая. При этом никакого разума в ней я ощутить не мог. Только некое подобие инстинктов и эмоций.
«Лениавес был прав, когда говорил о ней как о псевдоживом существе. Стебель такой и есть», — порадовался я, закрепляя очередную петлю на ноге корнола.
Осмотрев получившуюся конструкцию, я остался доволен, она была даже лучше, чем я ожидал. Передо мной сейчас находился такой своеобразный походный короб в виде живого корнола, которой я мог надеть себе на спину.
Пристроив его туда, я закрепил его руки у себя на плечах, а ноги постарался прижать так, чтобы они не болтались и не мешали ходьбе. Повертевшись на месте и сделав пару шагов, я понял, что лучшего добиться не смогу. Поэтому поверх корнола я надел свой собственный рюкзак с пожитками и ещё раз пошевелился, помахал руками и сделал небольшой круг почёта.
Двигаться было, конечно, не очень комфортно, но гораздо удобнее и легче, чем нести его на руках, а уж спускаться вниз будет точно сподручнее.
Решив, что с проблемой переноса своего друга справился наилучшим сейчас образом, я направился дальше. Пора было начинать спуск.
* * *
— И как он хотел спуститься туда? — пробормотал я, глядя в тёмную бездну у моих ног и иногда переводя взгляд на лежащего в паре шагов от меня бессознательного корнола.
Не знаю, что думал корнол о спуске в город с ветви дерева по растущим здесь лианам, но мне кажется, он мог ошибаться.
Вернее, не так. Он должен был ошибаться.
Эти лианы оказались вовсе не лианами. Издалека они и походили на толстые, примерно диаметром равные обычной сосне, вьющиеся растения. Но когда я подошёл к ним достаточно близко, чтобы оценить их реальные размеры, то оторопел. Я понял, насколько ошибался насчёт их толщины.
Передо мной находились гигантские, толщиной с вековой дуб, абсолютно гладкие столбы. Один конец этих живых вьюнов-исполинов был затерян в сером клубящемся мареве того загадочного нечто, что царствовало внизу. Другой стремился ввысь, терявшись в возвышающейся надо мной тёмно-зелёной кроне дерева. Два океана окружавшей меня бездны. Но главное, проходили эти лианы от края дерева никак не меньше чем в трёх-трёх с половиной метрах.
«И что мне делать», — кинув очередную ветку в то марево, что клубилось внизу, задумался я.
