А нас ведь Готор учил. – Двое, прикладами да ломиками специальными, на окнах ставни выбивают. А еще трое с гранатами рядом стоят. Окно выбили, гранаты бросили. И десяток, что их сзади прикрывал, в то окошечко по спинам тройки и лезет… В общем так и получилось, что солнышко еще и до половины из-за горизонта не вылезло, а форт уже в наших руках был, тока успевай пленных вязать.
…Тока вот в башне центральной, еще отряд кредонцев заперся, да все по большей части офицеры. Из бойниц палили, от нас отстреливаться пытались.
А бойницы те высоко, не то что в казармах. Гранату не забросишь. А дверь…, я потом глядел, из вот-такенных дубовых досок сколочена. Ее не то что прикладом, и бревном не сразу вышибешь.
Ну Готор и говорит – тащите дескать пороха бочонок-другой, сейчас мы дверку ентим ключиком открывать будем. …Гаарз ему еще говорит, – «дескать – давай я! Дело-то знакомое». Ну а Готор, ты ж его знаешь. – «Мол – тут не все так просто. Правильно расположить надо, да шнуры закрепить…»
Вот сам и полез, сам установил, сам фитиль вставил, сам поджег… Уже отбегать начал, да тут, пуля в ногу. Он упал, а ему еще одну – аккурат в голову. …Сюда вот, между виском и глазом вошла… да с обратной стороны вышла, почитай, точно там же…
Мы с Киншаа к нему, до взрыва от двери оттащить успели, да сразу на носилки, и каторжников-санитаров не дожидаючись – к лекарю… Тот, всю солдатню пораненную из палатки долой, и его, первым делом, обихаживать начал. А потом выходит, и говорит, – «Что мог сделал, а дальше уж богам молитесь. Спина у Небесного Верблюда крепкая – авось вывезет, скотина!».
…А офицеров тех в башне, наши ребята всех на штыки подняли. …Больно уж за Готора обиделись.
– Дроут договорил, и тяжело вздохнул, понуро опустив голову. И как-то искоса посмотрел на лежащего на койке Вожака.
….Ренки тоже побаивался смотреть в ту сторону… – Всегда такой крепкий и уверенный в себе Готор…Сильный, ловкий и умелый – лежал теперь под белой простыней, неестественно вытянувшись в струнку, с мертвенно-белым лицом… казалось – еще более белым, чем бинты замотавшие всю верхнюю часть головы. …Трудно было узнать в этом кульке белизны, предводителя их шайки, ставшего «бандитам» за долгие месяцы скитаний и приключений, если не отцом, то уж страшим братом точно.
– Ты это… – Произнес Ренки, чувствуя себя неуютно в роли утешителя, но осознавая что сейчас остался в их шайке за главного, и должен нести весь тот груз, временно упавший с плеч Готора. – Бодрее давай… И лишнего в голову не бери… Война она… на то и война… Стреляют тут… А за Готора не бойся. Выздоровеет он… Вот точно говорю – поваляется недельку другую, и вскочит на ноги, будто и не было ничего.
Ты лучше вот что. – Оборудование то, что Готор с собой возил… Бочки с порохом и горючкой его этой, инструменты там всякие… Надо присмотреть за всем скарбом, а то сам знаешь – только зевнешь, и вмиг все растащат. Чего делать с этим всем и знать не будут. Но обязательно сопрут! А нам потом Готор головы оторвет.
Обратись к лейтенанту Биду. – Пусть команду отдаст. …И вас с ребятами, чтобы прикрыл… А то не успеешь оглянуться, и «ничейных» сержантов к делу какому-нибудь припашут, потом обратно не выцепишь, и даже бумага от Риишлее не поможет.
Денек-другой продержитесь. А там уже меня отпустят. И я сам с полковником обо всем договорюсь…
И главное помни – все с Готором хорошо будет. Потому что… ну ведь это же Готор! Сам знаешь, он из любой передряги вылезет!
Ренки не выбрался из госпиталя, ни на следующий день, ни через два, или три дня… Более того, у него поднялся сильный жар, воспалилась небольшая ранка на бедре, на которую он толком и не обращал внимания, потому что даже не мог вспомнить когда получил ее.
Оу Мавиинг сильно ругался, в основном на себя, хотя доставалось и Ренки и «Сраному небесному верблюду». Перевел больного в отдельную палатку, Натужно шутил, и делал очень озабоченное лицо, когда думал что пациент его не видит.
Пахнущую дегтем и какими-то травами повязку меняли по три раза в день. В рану сыпали порошки, втирали мази, а уж сколько противных микстур выпил Ренки… Кажется он за всю свою жизнь, столько вина не выпивал!
Но на четвертый день столь интенсивного лечения, больной все же почувствовал себя несколько лучше. И его тут же почтили визитом полковник оу Дезгоот и лейтенант Бид.
– Лежи-лежи… лейтенант! – Махнул рукой полковник, увидев движение Ренки. – Оу Мавиинг грозился мне непрекращающимся поносом на этом свете, и вечными скитаниями на том, если после нашего визита тебе станет хуже. …Его можно понять – скоро вы с оу Готором станете первыми героями Королевства. И лекаря который не уберег таких героев, публика не простит!
…Хочу кстати, тебя обрадовать – Твой приятель сегодня утром пришел в себя. Правда ненадолго, но оу Мавиинг говорит что это очень хороший знак. – Боги благоволят ему! Так что есть надежда! С ним сейчас ваши сержанты сидят …
Впрочем – это ты и сам неверное знаешь – за тобой они тоже присматривают. …Впервые вижу, чтобы оу Мавиинг был таким покладистым. Помню он как-то прогнал ординарцев от койки генерала.
Впрочем – наш лекарь прав что так вас оберегает. – Имей ввиду, что как только он разрешит навещать тебя – тут будет не протолкнуться от желающих поздравить, и примазаться к вашей славе! И спокойно поваляться в койке, тебе уже удастся.
– А как там… вообще??? – Слабым голосом поинтересовался Ренки.
– Нормально, если не сказать больше! – Довольным тоном ответил оу Дезгоот, сразу поняв что именно интересует его офицера. – Лиригис пал. Поняв что без флота и главного форта, защищаться бессмысленно, – кредонцы согласились на почетную капитуляцию. Мы оставили им их знамена, погоны, офицерские шпаги, и отправили восвояси. Пришлось самолично проводить их в сторону Зарданской пустоши, чтобы у оу Крааста не возникло с ними недоразумений. Вернулся только позавчера.
…Впрочем, этот наш… генерал, и так рвет и мечет. – Понял, как сильно прогадал отстранившись от освобождения города. И теперь орет, что это чуть ли не предательство – отпускать противника живыми.
Но ничего-то ему не светит – пока он шлялся, демоны знает где – всего один полк, захватил город, да еще и уничтожил целый флот! Рапорты он может в столицу посылать какие угодно. Но думаю Военный Министр и Король, скорее поверят другим источникам. …Тот рапорт, который ты написал после битвы, я кстати тоже переслал.
…Нет, конечно, – было бы у меня больше чем один полк – и я бы, этих кредонцев отравил бы в цепях в Рердарские рудники. Но терять весь полк, пытаясь забить загнанную в угол крысу… – не вижу в том смысла… Тем более, что к остаткам десанта прибились выжившие моряки, так что драка была бы жестокая… Да и жителям городка, сильно бы досталось, а они все-таки подданные нашего Короля!
Кстати. Не знаю говорили тебе или нет – из пяти линейных кораблей – два просто разметало в щепки. Два затонуло. А еще один успел выброситься на мель. …Правда эти кредонские сволочи его сожгли, перед тем как капитулировать. Но я поговорил с твоими морячками – с той мели, довольно легко можно будет поднять пушки, какой-нибудь груз, а может и корабельную казну…
