Джек был не очень хорошим стрелком, однако с такого расстояния сложнее было промахнуться. Лодка находилась в двух с половиной или трех метрах от него. Первая пуля угодила в левый глаз мальчика-красавчика. Там, где был глаз, вдруг появилось маленькое черное отверстие. Зато белоснежный костюм привставшей на коленях позади и чуть сбоку Магды вдруг стал с правой стороны серого цвета. Как будто о него разбился какой-то гигантский гнилой тропический плод.
Но это Джек отметил чисто автоматически. Сместив пистолет вправо, он тут же выстрелил в негра. Негр нажал на спусковой крючок с секундным опозданием – в тот момент, когда пуля Мейера уже оторвала его огромное правое ухо. От боли негр дернулся, и пуля из его «Кольта» прошла над головами Мейера и Энрике. Левая половина белоснежного костюма Магды вдруг стала ярко-алой, как будто кто-то с размаху запустил в нее банку с клюквенным сиропом.
Это Мейер тоже отметил чисто автоматически. Он видел, что негр жив, и продолжил стрелять, чуть опустив пистолет. Вторая пуля угодила негру под подбородок, и его швырнуло назад, на Магду. При этом «кольт» в руке негра снова грохнул, но вверх. И Мейер на всякий случай выстрелил еще раз. На этот раз пуля угодила в живот негра.
В этот самый момент почти придавленная им Магда с ловкостью пантеры извернулась и скользнула в воду. Мейер повел вслед за ней пистолетом, но опоздал. Магда уже ушла в глубину.
– Она выпрыгнула, сеньор!!! – вдруг дурным голосом завопил Энрике, указывая рукой на море. – Она нырнула!!!
Мейер в первый момент удивился, но сразу же сообразил, что пилот просто оглох от грохота. Стрелял Мейер почти у самого его уха.
– Да и черт с ней, Кике! Взлетаем! – тряхнул Мейер пилота.
– Что?! – заорал тот, оглядываясь.
– Взлетаем! Быстро! – крикнул прямо в ухо Энрике Мейер. – Иначе нам конец!
В этот миг издалека, как раз из того места, где Мейер видел неясные вспышки, к гидроплану метнулся луч прожектора. Тут и оглохший пилот увидел то, что чуть раньше успел заметить Мейер. В чернильной темноте моря прятался то ли большой катер, то ли небольшая скоростная яхта. Когда вспыхнул прожектор, ее белые обводы проступили в темноте.
Энрике удивленно уставился на будто соткавшуюся из темноты яхту, но тут луч прожектора прыгнул сбоку на гидроплан и разом ослепил Мейера с Энрике. Яхта словно растворилась в белом слепящем мареве, зато звук запустившегося мощного мотора был отлично слышен…
41
Венесуэла, остров Ла-Тортуга
Некоторое время Виктор поколебался. Потом все же решил связаться с Теофило и отправился в обратный путь от дерева к кустам. Нырнув в них, он некоторое время прислушивался. Судя по звукам, доносившимся с дерева, снайпер ничего не заметил. И Виктор отдалился от дерева на безопасное расстояние.
Там он включил телефон и перезвонил Теофило.
– Я тут осмотрелся, – негромко сказал Виктор. – Снайпер явно не профи…
– Откуда такие выводы?
– Под деревом валяются обертки от бутербродов. При мне он бросил на землю жестянку из-под напитка.
– Теперь ясно! – быстро сказал Теофило.
Как профессионал он сразу уяснил ситуацию. Снайпер, который прошел специальную выучку, ни за что не станет демаскировать таким образом свою позицию. Даже если будет на сто процентов уверен, что внизу никто не появится.
– В общем, его можно взять без особого риска, – сказал Виктор. – Слышишь?
– Да! Вызывать сотрудников «наружки»?
– Зачем терять время? Да и засветиться они могут. Я слеплю его сам. А ты прикроешь.
– Понял! Ты где?
Виктор быстро дал Теофило ориентиры.
– Ага! Ясно! – сказал тот после небольшой паузы. – Ну тогда жди!
– Жду! Только осторожнее. Не спугни…
42
Колумбия, Карибское море
у побережья полуострова Гуахира
– Быстрее, Кике! – снова вскрикнул Мейер, закрываясь рукой с пистолетом от луча прожектора.
Пилот повернулся к штурвалу, Джек резко подался назад, в глубь кабины. Под его ногами звякнули разлетевшиеся по полу ключи. Энрике, так и не закрыв дверцу, быстро опустил солнцезащитный колпак. Свет прожектора стал тусклым, как будто на электростанции вдруг забарахлил генератор. Пальцы Энрике тут же пробежались по ряду тумблеров.
Наблюдавший за пилотом Мейер невольно вздохнул. Случившееся вполне могло выбить из колеи кого угодно. Но Энрике все-таки был летчиком, а их тестируют на психологическую устойчивость. Пилот быстро окинул взглядом приборы и нажал какую-то кнопку.
Мотор пронзительно чихнул, потом зарокотал и наконец заревел. Этот оглушительный рев показался Мейеру самой лучшей музыкой из тех, что он слышал в своей жизни. Пропеллер в мгновение ока превратился в расплывчатый круг. Свет прожектора поблек еще сильнее.
– Порядок, сеньор! – заорал Энрике, посмотрев на какой-то прибор, видимо, тахометр. – Взлетаем!
В следующий миг гидроплан тронулся с места и начал разворачиваться. Слепящий луч прожектора пополз влево. Джек Мейер присел, прикрыв глаза руками. Самолет, уходя от яхты по дуге, резко ускорил разбег.
Джека швырнуло к левому борту, правая нога поехала на рассыпавшихся инструментах. Он ухватился за спинку пилотского кресла, но все равно упал на колени.
– Пристегнитесь, сеньор! – закричал Энрике.
– Успеется! – крикнул в ответ Мейер.
Привстав на коленях, он подался к левому окну. Благодаря резким маневрам «Сессна» на несколько секунд вырвалась из слепящего луча прожектора, и Мейер смог оценить обстановку. От увиденного сердце в его груди забухало. Яхта неслась к катеру на всех парах. И на ее носу одна за другой возникли две темные, подсвеченные сзади фигурки.
– У них автоматы, Кике! – заорал Мейер.
– Что?! – крикнул пилот.
«Сессна» продолжала разворот, и яхта скрылась сзади, за хвостом. Зато к гидроплану снова прыгнул луч прожектора. И в его свете Мейер вдруг увидел вздыбившие воду фонтанчики.
– Они стреляют! Быстрее! – закричал Мейер.
– Взлетаем, сеньор! Пристегнитесь! – одновременно крикнул Энрике.
Мотор заревел еще сильнее, так что в его вое утонули все звуки. «Сессна» рванула вперед, словно гоночный болид, одновременно начав приподниматься. Мейера неудержимо потянуло назад. По инерции он сделал пару быстрых шагов, попытался ухватиться за пассажирское кресло, но пробежал мимо и с разгона ударился о заднюю стенку кабины. Сперва он хотел дотянуться до кресла, но понял, что это ему не по силам. И тогда Джек просто съехал по стенке на пол, согнув перед собой ноги в коленях.
Кабина, подсвеченная лучом прожектора, казалась пультом управления какого-то звездолета. Ослепительный свет играл на стеклах всеми цветами радуги, как будто это был и не свет вовсе, а языки плазмы, вылетавшей из дюз космических двигателей. Космы плазмы проникали в кабину через окна и пронзали ее пространство шевелящимися вертикальными сталагмитами.
