Стивен спустился вниз. Он был свидетелем нескольких боев, но впервые слышал смех там, где люди расплачивались за то, что происходит на палубе. Два помощника мистера Флориса и три пациента сидели вокруг мичманского стола, в то время как четвертый, получивший несложный перелом бедра, которому недавно наложили шину и повязку, рассказывал смешную историю. В спешке он забыл вытащить из дула пушки прибойник. Пушка выстрелила прямо в борт «Клары», и мистер Дэшвуд, увидевший, что оттуда торчит казенное имущество, сердито заявил: «Из твоего жалованья будет удержана его стоимость, Болт, мудак ты этакий».
— Доброе утро, джентльмены, — поздоровался Стивен. — Поскольку мистера Флориса на корабле нет, я пришел выяснить, не могу ли я оказаться полезен.
Помощники судового врача вскочили и стали чрезвычайно серьезны, попытались спрятать бутылку и заверили его в том, что они очень старались. Но список раненых был невелик: два неглубоких ранения дубовой щепкой, одна пулевая рана и это сломанное бедро.
— Надо не забыть Джона Эндрюса и Билла Оуэна, они потеряли своих товарищей прямо в старшинской кают-компании, которую разрезало пополам носовым украшением старухи «Мерседес», — заметил пациент с переломом бедра.
— Уж очень старался этот испанец, — вмешался другой пациент. — И все норовил попасть по такелажу. Вы знаете, сэр, мы успели произвести семнадцать бортовых залпов за двадцать восемь минут, судя по часам мистера Дэшвуда. И склянку не успели пробить!
«Резвый», матросы которого соединяли и сплеснивали поврежденные снасти, оказавшись в кильватерной струе «Фамы», готовился к серьезному преследованию испанца. Экипаж его был неполон из-за того, что призовая команда и мистер Симмонс находились на «Кларе». Когда доктор вошел в капитанскую каюту, он увидел, что там все готово для боя. Пушки еще не остыли, пахло порохом, среди щепок, рядом с брешью в борту, валялось восемнадцатифунтовое испанское ядро. В каюте все было прибрано, не считая полуразрушенной носовой переборки и единственного стула, на котором сидел испанский капитан, уставившийся на головку эфеса своей шпаги. Привстав, он отвесил поклон. Подойдя к нему, Стивен представился, заговорив по-французски. Он заверил его, что капитан Обри хотел бы предложить дону Игнасио что-нибудь перекусить. Чего бы он хотел? Какао, кофе, вина?
— Черт побери, я совсем забыл про него, — произнес Джек Обри, появившийся в полуразбитой каюте. — Стивен, это капитан «Клары». Monsieur, j'ai l'honneur de introduire un ami, le Dr Maturin: Dr Maturin, l'espagnol capitaine, don Garcio
[69]
. Пожалуйста, объясните ему, что я хотел бы, чтобы он что-нибудь выпил — vino, chocolato, aguardiente?
[70]
.
С чинным видом испанец поклонился раз и другой. Он чрезвычайно благодарен, но в данный момент ничего не желает. Затем начался неуклюжий разговор, продолжавшийся до тех пор, пока Джек Обри не сообразил предложить дону Игнасио отдохнуть до обеда в каюте старшего офицера.
— Совершенно вылетело у меня из головы, — произнес он, снова возвращаясь. — Бедняга, я знаю, каково ему. Жизнь какое-то время кажется прожитой напрасно. Я заставил его сохранить у себя шпагу. Тогда плен не кажется таким обидным, а сражался он отважно. Но, боже, как погано себя чувствуешь. Киллик, сколько там осталось баранины?
— Две ноги, сэр, и хороший кусок бараньей шеи. Есть еще отличная часть филея, сэр. На троих будет достаточно.
— Тогда принесите баранину. И вот еще что, Киллик, накройте на четверых. Принесите серебряные тарелки.
— На четверых? Слушаюсь, сэр. Накрою на четверых.
— Давайте захватим свой кофе на шканцы. Этот несчастный дон Игнасио убивает меня своим видом. Кстати, Стивен, вы меня еще не поздравили. Вы знаете, «Клара» сдалась именно нам.
— Поздравляю, дорогой. От всей души поздравляю. Желаю, чтобы вы не слишком жадничали. Ну, дайте мне поднос.
Эскадра и призы остались далеко за кормой. «Медузу» тоже отрядили преследовать «Фаму». Но она далеко отстала, и корпус ее ушел за линию горизонта. Испанец, похоже, находился приблизительно на таком же или чуть большем расстоянии впереди, когда они начали преследование, однако матросов «Резвого» это не слишком заботило, поскольку они спешили заменить снасти, блоки, целые тюки парусов, время от времени поглядывая на беглеца. На палубе по-прежнему царила атмосфера непринужденности и свободы, которая наблюдалась во время сражения; было много смеха и разговоров, в особенности среди марсовых, которые меняли наверху такелаж. Один помощник плотника, случайно задев плечо капитана заготовкой, сказал ему:
— Ждать осталось недолго, сэр.
— Они разбили большинство наших марса-реев. Подождем, когда их установят заново.
— Похоже на то, что испанец бежит очень быстро, — заметил Стивен.
— Это так. Конечно же, перед нами хороший ходок. Говорят, что он очистил днище на Большом Канарском, и у него великолепные обводы. Да вы посмотрите! Он выбрасывает пушки за борт. Видите всплеск? И еще один? Скоро начнет выкачивать воду за борт. Помните, как мы откачивали воду и даже гребли изо всех сил на «Софи»? Ха-ха. Уж вы так выкладывались на весле, Стивен. Но испанец грести не может, нет, нет, не может. Полетела в воду последняя из пушек правого борта. Посмотрите, как он рванул! Ну что за красавец, один из лучших парусников у испанцев.
— И все-таки вы собираетесь догнать его? «Медуза» осталась далеко позади.
— Не хочу хвастаться, Стивен, но ставлю дюжину любого вина, какое вы захотите, против бидона эля, что мы захватим испанца до обеда. Можете мне не верить, но его единственный шанс на спасение — это появление впереди линейного корабля или потеря нами мачты. Хотя испанец может огрызнуться, если он сохранил свои погонные орудия.
— Постучите по дереву. Имейте в виду, ваше пари я принял.
Джек Обри исподтишка посмотрел на доктора. Бедняга начал понемногу приходить в себя. Должно быть, при взрыве он перенес тяжелейший шок.
— Не стану, — сказал капитан. — На этот раз я брошу вызов судьбе. Точнее говоря, я уже сделал это, когда приказал Киллику поставить четыре прибора. Четвертый предназначен для капитана «Фамы». Я приглашу его к столу. Но шпагу не верну. Что за подлость: сначала сдался, а потом вздумал удрать.
— Все готово, сэр, — доложил мистер Дэшвуд.
— Превосходно, превосходно. Быстро управились. Ставьте их, мистер Дэшвуд, будьте любезны.
По обеим сторонам брамселей, марселей и прямых парусов появились лисели, которые тотчас увеличили парусность фрегата. От такой резвости капитан «Фамы», вероятно, окончательно пал духом.
— А вот и воду стали выкачивать, — произнес штурман, который направил подзорную трубу на шпигаты испанского корабля.
