Стивен не боялся за свою жизнь, но в данный момент, оказавшись на середине вант, бывший заговорщик почувствовал весь ужас своего положения. Сорок футов не такая уж значительная высота, но она кажется большой, а твое положение — опасным, поскольку у тебя под ногами нет ничего, кроме непрочной лестницы из качающихся веревок. Когда Стивен достиг трех четвертей высоты вант, возгласы «Отставить!», доносившиеся с палубы, указывали на то, что стаксели поставлены и шкоты натягивают назад. Паруса наполнились ветром, и судно погрузилось в воду с подветренного борта еще на один-два пояса обшивки. В это же время его качнуло, и планширь стал погружаться в воду на глазах у Стивена, смотревшего вниз, после чего палубу залило волной — сверкающей водой, простиравшейся внизу, как раз под ним. Стивен схватился за выбленки с учетверенной силой, перестав подниматься вверх. Он застыл на месте, словно приклеенный, а в это время всевозможные силы — тяжести, центробежные, бессознательного ужаса и разумного страха — обрушивались на его неподвижную, скрючившуюся фигурку, то прижимая к вантам и выбленкам его лицо, на котором отпечатался веревочный узор, то отрывая его от них, как рубаху, повешенную для сушки.
Неожиданно слева от доктора вниз по бакштагу скользнула чья-то тень. Чьи-то осторожные руки охватили его щиколотки, и раздался жизнерадостный юный голос Моуэта:
— Держитесь, сэр. Цепляйтесь за ванты и смотрите вверх. Тронулись.
Правая нога доктора прочно встала на следующую выбленку, за ней — левая. Его еще раз качнуло так, что он закрыл глаза и перестал дышать. В следующую минуту в марсовой дыре появился второй за день посетитель. Моуэт поднялся по футок-вантам и помог доктору забраться на площадку.
— Это марс, сэр, — объяснил ему мичман, делая вид, что не заметил испуганного взгляда Стивена. — А вон там, разумеется, фор-марс.
— Весьма признателен вам за помощь, — сказал доктор. — Спасибо.
— Что вы, сэр, — воскликнул Моуэт. — Прошу прощения… А внизу, под нами, только что поставили грота-стаксель. А вон там фор-стаксель. Такой парус можно увидеть только на военном корабле.
— Эти треугольники? А почему их называют стакселями? — бездумно спросил Стивен Мэтьюрин.
— Потому что они крепятся к штагам и скользят по ним, словно шторы на кольцах, моряки называют их раксами. Раньше у нас были кренгельсы, но в прошлом году, когда мы находились неподалеку от Кадиса, их заменили раксами, которые гораздо удобнее. Штаги — это те толстые тросы, которые идут наклонно вниз и вперед.
— Понимаю, их задача в том, чтобы увеличивать площадь этих парусов.
— Конечно же, сэр, они действительно выполняют такую роль. Но их главная задача — поддерживать мачты, натягивая их в сторону носа. А также не дать им упасть назад во время килевой качки.
— Следовательно, мачтам нужна поддержка? — спросил Стивен Мэтьюрин, с опаской шагнув назад и погладив квадратное сечение мачты и закругленный шпор стеньги, представлявшей собой две прочные параллельные колонны, между которыми был установлен трехфутовый деревянный брус. — А я об этом и не подумал.
— Господи! Да иначе они бы упали за борт, сэр. Ванты поддерживают их с бортов, а бакштаги — вот эти самые тросы — тянут их назад.
— Понятно — понятно. Скажите, — произнес Стивен, чтобы любой ценой не позволить мичману замолчать, — а зачем эта площадка и почему в этом месте мачта становится вдвое толще? А этот молоток зачем?
— Зачем марс, сэр? Видите ли, помимо того, что на нем можно работать со снастями и поднимать наверх разные предметы, здесь можно расположить стрелков во время ближнего боя. Они могут обстреливать палубу неприятельского судна, швырять вниз зажигательные снаряды и гранаты. А на этих футоксах на краю марса находятся юферсы, к которым крепятся стень-ванты. Марс имеет значительную площадь, поэтому у стень-вант имеется точка опоры; ширина марсовой площадки свыше десяти футов. Так же дело обстоит и выше. Там имеются краспицы, к которым крепятся брамсель-ванты. Видите их, сэр? Вон там, наверху, где сидит впередсмотрящий, позади марса-рея.
— Полагаю, вам не удастся объяснить, для чего предназначен этот лабиринт тросов, деревянных деталей и парусов, не используя морских терминов? Иначе это будет невозможно.
— Не используя морских терминов? Удивлюсь, если это кому-то удастся, сэр. Но я попытаюсь, если вам угодно.
— Не нужно. Ведь все эти детали, как мне представляется, почти в каждом случае называются одинаково.
Марсовые площадки «Софи» были оснащены металлическими стойками, к которым крепились сетки, защищавшие находившихся на них моряков от падения во время боя. Стивен сидел между ними, обхватив рукой стойку и свесив вниз ноги. Он испытывал чувство уверенности, прочно держась за металлические стойки и восседая на толстых досках. Солнце успело к этому времени подняться и теперь отбрасывало яркие лучи и пятна тени на белую палубу. Геометрические линии и кривые нарушались лишь бесформенной массой прямого грота, который расстелили на полубаке парусный мастер и его помощники.
— Скажем, начнем вон с той мачты, — продолжал доктор, кивнув в сторону носа, видя, что Моуэт боится надоесть лишними разговорами и объяснениями, — и вы станете называть главные детали снизу вверх.
— Это фок-мачта, сэр. Ее низ мы называем нижней мачтой или просто фок-мачтой. Длина ее — сорок девять футов, и она вставлена в кильсон. С каждого борта ее поддерживают три пары вант. Спереди она крепится фор-штагом, который спускается к бушприту; второй трос, идущий параллельно фор-штагу, называется предохранительным тросом, который служит для страховки. Затем, на расстоянии около трети вверх по фок-мачте, вы видите краг, или хомут основного штага. Главный штаг идет вот отсюда и поддерживает грот-мачту под нами.
— Это и есть главный штаг, — рассеянно произнес доктор. — Я часто слышал это название. Действительно, толстый трос.
— Десятидюймовый, сэр, — с гордостью произнес Моуэт. — А толщина предохранительного троса — семь дюймов. Затем идет фока-рей, но, пожалуй, прежде чем перейти к реям, лучше разберемся с мачтами. Видите фор-марс — такую же площадку, на какой стоим мы? Он покоится на салингах и краспицах примерно на расстоянии пяти частей вверх по фок-мачте; остальная часть нижней мачты идет параллельно со стеньгой, совсем как здесь у нас. Как вы видите, стеньга — это второе рангоутное дерево, поднимающееся кверху, оно тоньше и крепится вверху. Его поднимают снизу, а затем соединяют с нижней мачтой наподобие того, как пехотинец примыкает штык к своему мушкету. Она проходит через салинги, и, когда поднимается на достаточную высоту и отверстие в нижней части стеньги чистое, мы забиваем в него шлагтов, или клин, с помощью кувалды, которую вы называете молотком, при этом напевая известного рода песню…
«Каслри будет висеть на одной мачте, а Фитцгиббон — на другой», — подумал Стивен, через силу улыбнувшись.
— … Она крепится штагом к бушприту. Если наклониться, то вы увидите угол фор-стень-стакселя.
Голос мичмана отвлек доктора от невеселых мыслей. Он заметил, что юноша выжидающе замолчал, произнеся слова «фор-стеньга» и «наклониться».
