Jurat die annoque praedicto coram me.
Генри Аскью.
~ ~ ~
Линкольнз-инн, августа 27 дня.
Милостивый государь Ваше Сиятельство.
Приложенные к сему посланию для ознакомления В.Сиятельства протоколы говорят сами за себя, и я не преминул взять нужные меры; какие — Вы, В.Сиятельство, должно быть, догадываетесь. Посланные мною люди уже на пути в Уэльс. Если мошенник Джонс в самом деле обретается в родных краях, то в скорейшем времени, без сомнения, будет сыскан. Нюх подсказывает мне, что Лейси не лжёт и его рассказ заслуживает доверия, хоть сам он и доверился тому, кто этого не заслуживал. Как бы ни надувался он, желая поразить отменным воспитанием и представить из себя важную особу, душою он сущий младенец, как и все люди, избравшие то же поприще. Он, если угодно В.Сиятельству, простофиля, но уж никак не злодей и до лжесвидетельства себя не допустит. Что же до сводни Клейборнихи, то, будь на этом свете справедливость, с бессовестной твари следовало бы спустить три шкуры и сослать её в колонии до скончания дней. Виселица для неё слишком лёгкая расплата.
Нынче утром я наведался к лорду Б. и, предъявив письмо В.Сиятельства, уведомил о данных мне полномочиях, а засим изложил обстоятельства, каковые меня к нему привели. Он отозвался незнанием оных и прибавил, что до сего дня считал Его Милость пребывающим за границею. Касательно происшедшего в борделе он признался, что имел в том соучастие; о девице же полагал, что она отбыла вместе с Его Милостью для доставления ему утех. Я спрашивал лорда Б., не закрадывалось ли ему когда-либо сомнение в искренности изъявляемых Его Милостью намерений, и он ответствовал, что Его Милость не раз заводил разговор о своей поездке в Европу, отчего лорд Б. и был в этом убеждён.
В ответах на дальнейшие вопросы лорд Б. показал, что, хотя по выходе из Кембриджа он видался с Его Милостью лишь от случая к случаю, однако знакомство с ним почитал за честь и, когда тот появлялся в городе, рад был восстановить узы дружества. В последний свой приезд Его Милость неожиданно стал домогаться, чтобы лорд Б. сводил его в бордель Клейборнихи, каковую просьбу милорд нашёл необычною, ибо доселе думал, что Его Милость неуязвим для плотских соблазнов — более того, вовсе равнодушен к женскому полу: он даже не был женат; теперь же он явно исполнился желания (ipsissima verba)
[83]
нагнать упущенное. (Не стану смущать В.Сиятельство упоминанием некоторых выражений, в которых Его Милость высказал это желание лорду Б., понеже, по моему разумению, Его Милость с их помощью намеревался поярче изобразить своё показное распутство и поглубже запрятать подлинный свой умысел.)
Лорд Б. рассказал также, что это он присоветовал Его Милости обратиться к услугам известной нам женщины, каковыми услугами сам он уже имел случай пользоваться и мог ручаться за её сноровку и приятность. Далее лорд Б. употребил некое охальное выражение, которое я не осмелюсь повторить В.Сиятельству, разумея под сим, что другой такой мастерицы блудного промысла не сыскать в целом Лондоне. Я пожелал узнать, чем она так приманчива кроме своей срамной хватки, и лорд Б. ответствовал, что она пленяет не каким-то особым остроумием или прелестью речей, ибо речь её скупа и незатейлива — чем она берёт, так это стыдливостью, что в обществе, где в обычае бесстыдство, есть вещь небывалая. Он знавал не одного развратника, который, не поверив слухам, приступал к ней без стеснения, а уходил присмиревшим. Поскольку же у завзятых распутников в цене те девки, что лишь недавно пошли в ремесло, нынче иные считают, что это кушанье уже с душком. Со всем тем лорд Б. рассудил, что Его Милости, как человеку, делающему первые шаги на поприще любострастия, она подойдёт как никто, отчего он и указал ему на эту именно девицу — недаром в одном непристойном подражании Тациту, которое ему довелось прочесть накануне, о ней было сказано: meretricum regina initiarum lenis
[84]
.
Далее я спросил лорда Б., не изъявлял ли Его Милость после первого свидания с девицею своего о ней мнения, а если изъявлял, то в каких выражениях. Он припомнил, что, как доказывает воспоследовавший на другой день разговор, Его Милость остался ею весьма доволен и даже заметил, что, вздумай он завести особу для собственного услаждения, к которой, однако, не было бы нужды привязываться всей душою, лучше этой ему не найти. В другом разговоре, происшедшем шесть или семь дней спустя, Его Милость признался, что не прочь сманить девицу у Клейборнихи, дабы иметь себе забаву на время пребывания в Париже, и уже начал изобретать к тому средство, прикидывать, во что это ему станет, et cetera; тот же (лорд Б.) уверил его, что исполнить задуманное возможно — однако при условии, что вслед за тем Его Милость поспешит отъездом во Францию, дабы Клейборниха, покуда девица ещё в Лондоне, не успела поднять шум и наделать бед.
В скором времени (по прошествии трёх или четырёх дней) Его Милость, навестив лорда Б., объявил, что дело стало лишь за тем, чтобы заручиться согласием девки, которая, хоть и имела к тому охоту, однако не могла без страха помыслить о ярости хозяйки в случае, если всё откроется, и страх этот не могли рассеять ни щедроты Его Милости, которыми он тщился склонить её к побегу, ни обещания о заступничестве. Девица твердила, что Клейборниха бережёт её пуще глаза, а с теми, кто дерзает подобным образом уйти из-под её смотрения, расправляется нещадно. Когда же Его Милость поведёт дело тонко, потолкует с Клейборнихой в открытую и, выставив убедительный предлог, наймёт девицу для услуг на стороне (об отъезде во Францию лучше умолчать, потому что сводня не согласится), тогда девица с охотою исполнит его желание, а иначе путешествие может ей дорого обойтись.
Выслушав Его Милость, лорд Б. посоветовал ему, когда он в самом деле ищет заполучить эту девицу, внять её словам, хотя сей способ и потребует больших расходов; опасения девицы не вовсе лишены оснований, ибо всем известно, что ни одна сводня не даст потачки отбившейся шлюхе, дабы удержать от подобных проступков остальных. Замысел же сей хорош ещё и тем, что, когда по прошествии времени девица Его Милости прискучит, её недолго отослать назад, оставив всех в убеждении, что она далеко и не отлучалась.
Я выказал большую настойчивость в расспросах, и лорд Б. признал, что это он помог Его Милости сочинить небылицу, посредством коей удалось одурачить Клейборниху, а когда эта ведьма потребовала от него подтверждений, он, как та и жаловалась, не преминул их дать; однако, по его убеждению, кто промышляет грехом, того не грех и обмануть.
Я не сомневаюсь, что Вы, В.Сиятельство, довольно осведомлены о душевных качествах лорда Б., чтобы судить, какую цену имеют его показания, не скреплённые присягою. Осмелюсь лишь заметить, что во всё время нашей с ним беседы я не имел повода заподозрить его в сокрытии каких-либо обстоятельств и, как это ни горько, из рассказа его явствует, что благородный лорд в этой истории сыграл роль куда как неблагородную.
