— Такое, после которого ты не будешь нуждаться в деньгах много-много лет! — сказал Кащеев и оглянулся на дверь. — Но об этом мы лучше поговорим в другом месте. Так что давай-давай, в темпе!
Каля кивнул и быстро вернулся к люку. Он признал в Кащееве главного и старался выполнять все его приказы как можно лучше. Именно такой помощник и нужен был Кащееву. Он не зря повязал его кровью.
— Стой! — сказал Кащеев в тот самый момент, когда Каля уже хотел сбросить трубу в колодец.
Каля замер и оглянулся.
— Что ты делаешь? — спросил Кащеев, продолжая быстро одеваться.
— Это… Что вы сказали…
— А конкретно?
— Конкретно, — посмотрел Каля на окровавленную трубу, — хочу трубу в колодец бросить…
— Это не просто труба. Это орудие убийства. Его опытные уголовники стараются или спрятать так, чтобы до него было невозможно добраться, например, утопить в большом водоеме, либо вообще уничтожить. Потому что если оно не найдено, то доказать убийство в суде проблема из проблем. А ты сейчас чуть не подписал себе приговор — ведь на трубе твои отпечатки пальцев…
Каля был явно растерян. Он снова посмотрел на трубу в своей руке.
— Так вы же сами сказали…
— Сказал. Потому что самые опытные уголовники — профессиональные киллеры — всегда сбрасывают оружие на месте преступления. Потому что носиться с ним — слишком большой риск. Но они сбрасывают оружие без своих отпечатков.
Каля хотел было уже начать протирать трубу, но Кащеев его снова остановил:
— Это не выход! Как ни протирай, отпечатки могут остаться. Зато их уничтожает вода, очень быстро и бесследно. Так что на, возьми фонарь и сбрось трубу так, чтобы она вся попала в воду…
Каля быстро подошел и взял фонарь. Заканчивавший одеваться Кащеев кивнул на перевернутый ящик, выполнявший роль стола:
— На бутылке и пластиковых стаканчиках тоже могут остаться твои отпечатки. Так что бутылку брось в воду, а стаканчики сунь в карман, выбросишь по дороге!
Каля принялся выполнять указания Кащеева. Тот прислушивался к доносящимся с улицы звукам. Наконец Каля не без труда приподнял крышку и опустил ее на место. Кащеев нацепил бейсболку и спросил:
— Порядок?
— Да! — оглянулся Каля, отряхивая руки.
— Тогда вперед! — кивнул Кащеев и закинул на плечо рюкзак с формой.
80
«Лэндкрузер» с включенными фарами торчал в раскуроченном взрывом парке. Шварц сидел на водительском месте, Моня курил в пассажирском кресле, Лизка торчала на заднем сиденье возле корзины с припасами. Плотников бродил вокруг образовавшейся от взрыва воронки.
— Чего он там ищет уже двадцать минут?.. — зевнул Шварц, начавший на свежем воздухе быстро трезветь.
— Может, у Витька хрень какая-то секретная была? — пожал плечами Моня. — А может, просто поверить не может…
— Так, а нам-то какой смысл ему туфту парить?
— Да не в том смысле! — махнул рукой Моня на недалекого телохранителя.
В этот момент Плотников вдруг метнулся в сторону и присел на границе освещенного пространства. Быстро оглянувшись и прикрывшись от света рукой, он что-то крикнул.
— Чего? — высунулся в окно Моня.
— А это что?! — крикнул Плотников громче.
— Трогай! — велел Моня.
Шварц завел движок и направил джип к Плотникову. Моня выпрыгнул из остановившегося джипа. Плотников уже открыл слегка погнутый взрывом прямоугольный люк и, подсвечивая фонариком, заглядывал в него. Там примерно в метре от уровня земли глянцево поблескивала вода, из которой на Плотникова таращилась зеленая лягушка.
— Это что? — в третий раз спросил Плотников, поднимая голову на Моню.
— Дренажный колодец сада камней, — сказал Моня.
— А куда он идет?
— Дренажные колодцы никуда не идут, — покачал головой Моня. — В них просто собирается вода…
— А лягушка тогда тут откуда?
— Живет просто, — вздохнул Моня. — Земноводная она.
Взгляд его был почти таким же удивленным, как и взгляд лягушки.
— Так вы его не проверяли?
— А чего его проверять?
— Мне нужен какой-нибудь щуп! — быстро поднялся Плотников.
По его тону Моня понял, что вдаваться в споры бессмысленно, и крикнул Шварцу:
— Найти какой-нибудь дрын, метра на два!
Шварц вынырнул из машины и скрылся в темноте. Вскоре он вернулся из сада камней с граблями на длинной ручке. Вооружившись ими, Плотников принялся сперва осторожно, а потом с каким-то странным остервенением прощупывать стенки и дно колодца.
Шварц, зевая, таращился на него из-за руля джипа. Моня, стоя в сторонке, курил, благоразумно не делая попыток вмешаться в происходящее и не произнося ни слова.
Наконец Плотников в последний раз ткнул древком в колодец, после чего швырнул грабли на траву. В отчании сев, он, обхватив руками ноги и опустив голову, проговорил:
— Не могу поверить!.. Он же шесть лет в «Альфе» оттрубил! И две чеченских прошел! От звонка до звонка!
Моня в последний раз затянулся и повернулся к машине.
— Шварц! Возьми затуши в пепельнице! Лизавета, давай корзину!
Вынырнувший из-за руля Шварц забрал у Мони окурок и понес в машину. Лизавета выбралась из джипа и возле потупившегося Плотникова по-быстрому разложила походный буфет. Подоспевший Шварц набулькал в граненые стаканы водки.
— Бери! — тронул Моня Плотникова за плечо. Подняв свой стакан, он оглядел расположившихся полукругом на траве участников выездных поминок. — Ну что, мы сегодня уже много сказали за Витю… Он отдал свою жизнь, чтобы мы могли жить дальше. Поэтому я обещаю, что мы сделаем так, что Витьку за нас стыдно не будет. И при тебе, Плотников, говорю, что я сделаю все, чтобы под Кащеем горела земля. А если я что-то говорю, то за базар отвечаю!
Все выпили и молча закусили. Наконец Плотников посмотрел на свои «Командирские» и сказал:
— Ладно, мне пора! Надо начальству в Москву докладываться…
— Давай еще по чуть-чуть, Шварц! — кивнул Моня.
Шварц плеснул в стаканы водки, Плотников взял свою тару и сказал:
— Ну, чтоб земля ему была пухом!
Наклонив стакан, он полил водкой землю, потом резко выпил остатки. Остальные просто выпили. Лизка быстро собрала посуду. Три минуты спустя «Лэндкрузер» подкатил к крыльцу. Плотников выбрался из него со своим кейсом и попрощался за руку с Моней.
Его машина, снабженная эмблемой ветеринарной службы, стояла чуть в стороне. Плотников кивнул Лизке со Шварцем и пошел к ней с опущенной головой. Моня повернулся к джипу.
