— Значит, ты сын того ветерана… — донесся до меня голос Вара. — Вот ведь как бывает… Скилас успел мне сказать про тебя перед смертью.
— Он погиб? — отстраненно спросил я.
— Да, тогда, у форта… Ну так что, ты хочешь убить меня?
— Да.
— Прямо сейчас? — Вар скрестил руки на груди.
Я промолчал. Девчонка, поняв, что происходит нечто странное, теснее прижалась к бывшему трибуну.
— Чего же ты медлишь, солдат? Давай, делай свое дело. Ты видишь, я беззащитен. Только у меня к тебе будет одна просьба. Позаботься о Куколке. Она хорошая девушка, пусть и не красавица. Проследи, чтобы она попала в хорошие руки. А еще лучше — выведи ее из города и отпусти. Она не пропадет.
Он мягко отстранил от себя девчонку. Та заплакала и ухватила его за рукав.
— Не бойся, — сказал он по-гречески. — Этот солдат не причинит тебе вреда. Слушайся его, и все будет хорошо. Обо мне не волнуйся. Видать, мой срок вышел…
Девчонка зарыдала еще сильнее. Вар погладил ее по голове и зашептал что-то, пытаясь успокоить. А я чувствовал себя самым настоящим мерзавцем. Хладнокровным убийцей. Злодеем, который не останавливается ни перед чем ради достижения своей гнусной цели.
Уговоры Вара не помогли. Девчонка и не думала успокаиваться. Ее пронзительные рыдания мне всю душу наизнанку выворачивали. Совсем погано стало, когда она вдруг оттолкнула руку Вара и кинулась ко мне. Рухнула на колени, обхватила мои ноги и принялась умолять отпустить их. Кажется, ей взбрело в голову, что я собираюсь убить их обоих.
Шум схватки не затихал, видимо, наши парни наткнулись на большой отряд. Мало того что не затихал, он как будто становился ближе. То ли легионеры теснили мятежников, то ли наоборот, не поймешь. Один раз мне даже показалось, что я слышу рев Квинта Быка.
— Гай Валерий, чего ты ждешь? Прикончи меня и уводи отсюда девочку. Неужели сам не понимаешь, что скоро здесь будет? Там ведь хорошая драка идет… Скоро и сюда докатится. Что тогда делать будешь?
— Это моя забота, — сказал я, пытаясь отлепить от себя плачущую девчонку.
Однако он был прав. Нужно было поторапливаться. Не торчать же тут вечно! Мое место было там, рядом моими товарищами, которые честно сражались, пока я собирался убить безоружного человека.
Я вытащил меч. Он поддался туго, будто ножны ожили и не хотели выпустить из своих тесных объятий отточенный клинок. Девчонка запричитала еще быстрее. Вар даже не пошевелился. Честно говоря, я не совсем понимал его. Почему он безропотно и покорно ждет своей гибели? Почему не пытается убежать или драться? Неужели действительно чувствует себя виноватым и хочет искупить вину?
Ответ пришел сам собой. Вар сделал шаг вперед, чтобы оттащить от меня девушку, но покачнулся и рухнул на одно колено.
— Что-то я совсем ослаб, — с усмешкой сказал он. — Делай свое дело, солдат. Я не хочу, чтобы ты зарезал меня, пока я буду без сознания. Я должен видеть твой меч. Поторопись.
С каждым словом голос Вара слабел. Было видно, что силы оставляют его.
— Да порази тебя Юпитер! — я со стуком вбросил меч обратно в ножны. — Убирайся отсюда! Бери девчонку и проваливайте! Только не думай, что я простил тебя. Мы еще обязательно увидимся. Надеюсь, тогда ты сможешь держать в руках оружие.
— Что, Гай, не можешь убить меня?
— Не могу, — честно сказал я. — Я солдат, а не убийца.
— Ты можешь пожалеть об этом.
— Знаю. Но я наверняка пожалею, если прикончу тебя сейчас. Не испытывай моего терпения. Уходи. Скажи мне только одно: ты убил моего отца из-за талисмана друидов? Сердце Леса — что ты знаешь о нем?
— Кто тебе рассказал про Сердце Леса?
— Неважно, отвечай на вопрос.
— Мне нечего сказать тебе. Для меня это тоже загадка. Твой отец силой отнял этот талисман у моего отца, когда тот выводил остатки когорты из ловушки, устроенной галлами. В той схватке старший Вар лишился глаза…
— Ты хочешь сказать, что мой отец повернул оружие против своего командира?
— Да.
Он сказал это так, что я поверил. Поверил сразу, хотя такое и казалось мне невозможным. Мой отец, старый служака не раз награжденный самим Юлием Цезарем, во время боя напал на собственного офицера… И из-за чего? Из-за какой-то варварской безделушки. Ерунда, ложь, наговор. Но это простое «да» из уст человека, которого я видел всего дважды, и который оба раза демонстрировал несгибаемое мужество и готовность пожертвовать собой ради других… Это проклятое «да» заставило поверить меня. Может быть, не до конца, может быть не полностью. Но достаточно для того, чтобы взглянуть на всю эту историю иначе.
Послушай одну сторону и ты будешь считать абсолютно правым. Выслушай другую — сомнения могут заставить свернуть тебя с пути. Беда в том, что до конца дней ты вряд ли узнаешь, какая дорога все же была верной. Это всего лишь вопрос твоего выбора. Любой путь будет правильным, если ты убедишь себя в этом. И любой путь будет неверным, если ты начнешь искать истину.
— Так что это за талисман? Что он делает?
— По рассказам, исполняет сокровенное желание того, кто им обладает. Но сам я в это не верю… Вряд ли мой отец хотел лишиться глаза, а твой жизни. Они владели этим камнем совсем недолго, но никого из них он не сделал счастливым…
— А где он теперь?
Вар пожал плечами.
— То есть как? Ты ведь забрал его у моего отца. Куда же ты его дел?
— Я ничего не забирал. Его не было у твоего отца. Он так и не сказал, куда подевал его. Мы обыскали весь дом, но ничего не нашли. Мне кажется, что вообще талисман не попадал в Италию. Сила его велика только в пределах леса, где он родился. Скорее всего, твой отец спрятал его где-то в галльских лесах…
— Тебе так был нужен этот камень? Настолько, что ради него ты убил двух стариков? — честно говоря, в этот момент мне опять захотелось достать меч. Но ответ Вара заставил меня забыть об этом.
— Я искал этот камень, чтобы вернуть его друидам. Моему отцу были видения… К нему приходил старик в белых одеждах…
— Он просил вернуть талисман?!
— Да. Угрожал. Незадолго до того как я стал трибуном и уехал из дома… Мой отец обезумел. Я уверен, что это проклятие было наслано на него тем колдуном. Больше я ничего не знаю, солдат. Либо убей меня, либо отпусти. Мы и так потеряли слишком много времени.
Он был прав, бой шел уже совсем близко. Может быть, домах в двух от нас. И судя по раздававшимся командам, дело легионеров было плохо. Теперь я был уверен, что отряд, который возглавил Бык попал в засаду. Нужно было спешить на помощь своим. Оставаться в стороне, когда рядом гибнут твои товарищи — последнее дело. Не можешь помочь — гибни вместе с ними. Живодер и самодур, гроза новобранцев и грубиян, бесчувственный, жестокий, ужасный центурион Квинт по прозвищу Бык, благодаря которому мы уже не однажды избежали смерти, сумел вбить нам в головы эту простую солдатскую истину.
