– Поркуяну доложили, что в лучшем виде. В общем, «хвост» благополучно обрубили. Сразу после этого я сбросил сообщение насчет выкупа. Счет отправим завтра. А пока будем контролировать обстановку.
– Понятно, – удовлетворенно кивнул Туз. – Выпьем чего-нибудь, а, Иван Федорович, а потом пройдемся, расслабимся?
– Это можно, – кивнул Елагин. – Только не «Метаксы». Как ее эти эллины потребляют, ума не приложу. Касторка же в чистом виде!
– Я тебя, Иван Федорович, винцом угощу. Знатное у этих чертовых греков винцо…
Выпив по паре бокалов легкого вина, они вышли на темную улицу и неспешно направились к порту.
– Вот ведь удивительная штука жизнь, а, Виктор Викторович! – начал Елагин, которого после выпитого неизменно тянуло на историю. – Вот идем мы с вами по этой невзрачной улочке, и нет в ней вроде ничего особенного. А ведь там, на месте той самой груды камней, пять тысяч лет назад, когда, если верить Библии, и земли-то еще Бог не создал, уже происходили красочные мистерии в честь Персефоны – повелительницы царства мертвых. По знаку верховного жреца из разнаряженной толпы выдергивали любого, и секунду спустя его кровь уже обагряла эти священные камни. А толпа разражалась восторженными криками и ликовала. Ну не символично ли это, а, Виктор Викторович?
– Да уж, Иван Федорович, такова жизнь, – блаженно прищурился Туз, который в присутствии Елагина незаметно для себя переходил на высокий стиль. – А людишки во все времена одни и те же.
Очень нравился Тузу Элевсин, и Елагин ему тоже очень нравился в этот вечер. Но еще больше Тузу нравилось ощущать себя повелителем царства мертвых, по одному мановению которого жалких людишек выдергивают из праздничной толпы и отправляют в небытие…
Глава 49
После разговора с Фадеевым Моляр немного подумал и снова потянулся к телефону. На этот раз звонил он старшему следователю кольцовской прокуратуры Васе Уварову. Домашний телефон Уварова не отвечал, но у него в духе времени имелся и сотовый.
Моляр отыскал в памяти своего «мобильника» номер, набрал. На этот раз Уваров ответил, хотя и не сразу.
– Алло! – послышался в трубке возбужденный Васин голос. – Говорите, я слушаю!
Ощущение было такое, что Уваров гуляет на свадьбе. На заднем плане отчетливо слышались звон бокалов, женские визги, орала музыка.
– Вася, это Моляр. Привет!
– Здоров, – упавшим голосом проговорил Уваров. – Я как чувствовал… Выезжать, что ли, нашли уже труп?
– Какой труп?
– Как – какой? – понизил голос Уваров. – Богданова этого, конечно.
– Он, я думаю, пока жив.
– Ф-фух! – облегченно вздохнул Уваров. – А я уж думал, звиздец отдыхону! А че ты тогда звонишь, людей пугаешь?
– Вася, дай я тебя, мерзавца, поцелую! – пьяным голосом проорала какая-то женщина прямо в трубку.
– Зинуля, айн момент! – игриво проговорил Уваров. – Один секунд, и я весь твой! Служба…
– Какая служба, Васюнчик, если женщина просит?
– Вадик, один секунд… «Наша служба и опасна, и трудна-а… И на первый взгляд как будто не видна-а…» – фальшиво пропел Уваров, выбираясь из-за стола. Крики и музыка отдалились. Наконец Уваров захлопнул за собой какую-то дверь и сказал: – Так чего ты звонишь?
– Да дело у меня к тебе есть. Посоветоваться хочу.
– По Богданову, что ли?
– По Богданову.
– Давай завтра, а? У меня сейчас башка не соображает, только расслабился… Хочешь, подтягивайся. Слышал, какие тут тигрицы?
– Вы как нанялись! – раздраженно проговорил Моляр. – Пашка Евсеев к каким-то парикмахершам завалился, тянет… Ты теперь!
– Так это ж жизнь, Вадик! Это только ты у нас такой правильный, хоть и холостой. А мы все люди. Я свою еле-еле на неделю к теще спровадил, надо ловить момент! Подъезжай, заодно и поговорим…
– Да какой подъезжай! У меня ЧП, человека похитили!
– О, началось… – вздохнул Уваров. – Завел свою пластинку. «У меня», «на моей территории», «я за все в ответе». Похитили его, между прочим, не у тебя, а у акционеров этого «Колойла». И если похитили, значит, было за что. Меня вон почему-то никто не похищает. По черепку из-за угла кирпичом стукнуть – хватает желающих, а похитить – кому я на хрен нужен с зарплатой своей копеечной?
– Ты пьяный, – вздохнул Моляр.
– Нет, Вадик. Я не пьяный. Я выпивший, но на вещи в отличие от тебя смотрю трезво. Ну похитили этого Богданова, хорошего, конечно, мало. Но что теперь, траур объявлять? Не есть, не пить и от личной жизни отказаться? А он-то, Богданов, неплохо, между прочим, пожил, так что тебе и не снилось. По Гаити-Таити разъезжал, жен менял как перчатки. И что-то не вспомнил ни разу про твою зарплату нищенскую, ни копейки небось на спонсорскую помощь не подкинул. Куда там, они же все крутые, у них на самом верху все схвачено! А пропал Богданов, сразу к тебе – спасите, помогите, отыщите!
– Это моя работа.
– Так никто и не спорит, Вадик. У тебя восьмичасовой рабочий день? У меня тоже. Мы свои медяки за сегодня уже отработали сполна. Да и вообще… Если тебя завтра подстрелят, думаешь, хоть кто-то пожалеет? Да ни хрена. Скажут, мол, погиб, Вадим, ну и хрен с ним. И никакая толстая рожа ни копейки не даст даже на гроб приличный, так и закопаем в сосновом. Понял?
– Понял, – сказал Моляр. – К психоаналитику тебе надо, карму рихтовать.
– Да ладно, тоже мне Фрейд кольцовский нашелся… Я, Вадик, хоть и выпивший, но психологически устойчивый. Мне позавчера, между прочим, в качестве взятки «мерс» новенький за пятьдесят штук предлагали, а я, дурак, отказался. Надоела просто бордель эта, что вокруг творится… Так что ты хотел?
– Уже ничего.
– Ладно, расслабься… Выкладывай, Робин Гуд хренов!
– Ты в тонкостях законодательства о наследовании хорошо разбираешься?
– Да учил в университете.
– Так я тоже учил, – вздохнул Моляр. – Только давно это было, да и поменялось там много чего. В общем, меня интересует юридическая процедура наследования в случае насильственной смерти наследодателя при отсутствии завещания. Наследники первой очереди – нетрудоспособный супруг и несовершеннолетний ребенок. Ты ведь вел такие дела?
– Да каких я только не вел, – вздохнул Уваров. – Ты хочешь понять, кому из наследников может быть выгодна смерть Богданова?
– Да. Можешь помочь?
– Ой, Вадим, это такая бодяга для наследников. Полжизни судиться можно. Вне зависимости от содержания завещания каждый из них вправе претендовать на обязательную долю. Мне кажется, это невыгодно никому… В общем, без еврея тут не разобраться.
– В смысле?
– В прямом. Ты Баксембаума знаешь?
– Слышал что-то. Это адвокат?
