– Нет, мэм. Это означает, что здесь будут жить четыре пары. По одной на каждую койку.
Эбнер остолбенел, а Иеруша, поняв, что проблему предстоит решать ей, тут же направилась к Уипплам, чтобы предложить им соседство, но когда она подошла к ним, то увидела, что крошечная, но весьма деловитая Аманда уже авторитетно заявляет капитану следующее:
– Хейлы и Уипплы займут эту комнату, а соседями к нам назначьте две любые пары на ваше усмотрение.
– Вы и вы, – властным голосом приказал капитан, указывая на чету Куигли и Хьюлеттов.
Остальные миссионеры двинулись дальше, чтобы получить свои места на корабле, а четыре первые пары, толкаясь локтями в убогом помещении, начали обсуждать различные аспекты своей будущей жизни на период в шесть месяцев.
– Я ничего не имею против верхней койки, – благородно согласилась Иеруша. – Как вы считаете, преподобный Хейл?
– Да, мы можем занять верхнюю, – согласился Эбнер.
Эммануил Куигли, невысокий и покладистый мужчина, сразу же заявил:
– Джепта и я тоже можем спать на верхней койке. Однако практичная Аманда решила иначе:
– Первого числа каждого месяца пары, которые спали на верху, будут переходить вниз. Но это ещё не все. Похоже, что койки на этой стороне немного длиннее вон тех. Ну-ка, Джон, проверьте.
Уиппл покорно разлегся на койке и, вытянувшись во весь свой рост, вскоре выяснил, что те, что находились по борту корабля, были на целых девять дюймов длиннее другой пары. Правда, и те и другие всё равно оказались для него короткими.
– Те, кто первый месяц будет спать на коротких койках, – продолжала Аманда, – первого числа поменяется с теми, кому достанутся длинные. – Все согласны?
Итак, первая восьмерка сформировала свою уплотненную ячейку. Впоследствии, со временем, это было забыто, но зато надолго запомнились слова Эбнера, произнесенные в тот самый памятный день. То, что предложил он, потом перенимали и другие миссионеры. Оглядев лица семерых расстроенных молодых людей, едва уместившихся в тесной комнатке, он сказал:
Жилище наше не слишком просторно, кроме того, как мне кажется, нас будут ждать и другие неудобства. Особенно если учесть, что четверо из нас женщины. Но давайте ни когда не забывать о том, что мы являемся самой настоящей семьей во Христе. Так что будем всегда называть друг друга по фамилиям. Я – брат Хейл, а это моя жена – сестра Хейл.
– Я сестра Аманда, – поправила Эбнера веселая маленькая женщина из Хартфорда, – а это мой муж – брат Джон.
– Так как мы только что познакомились и совсем не знаем друг друга, – воспротивился Эбнер, – я считаю, что чем официальней будут обращения друг к другу, тем лучше и правильнее.
Хьюлетты и Куигли согласились с ним. И Аманде ничего не оставалось, как только подчиниться большинству.
– Ну, как вам здесь нравится? – осведомился капитан Джандерс, просунув голову в отверстие в парусине.
– Маловато помещение, – пожаловалась Аманда.
– Позвольте мне дать вам один совет, молодой человек, – обратился капитан к Уипплу. – Храните все, что только возможно, из своих вещей здесь, в каюте. Не волнуйтесь о пространстве, оставьте себе только место для того, чтобы можно было стоять. Кладите коробки одна на другую до уровня верхней койки. Подумайте сами: ведь вам придется пользоваться этими вещами целых шесть месяцев. Поверьте, вы по том будете благодарны мне.
– А мы будем страдать от морской болезни? – заранее по морщилась Иеруша.
– Мэм, уже через два часа после того, как мы выйдем из Бостонского порта, мы окажемся в открытом море. Потом нас ожидает встреча с Гольфстримом, а волны там всегда приличные. Затем мы поплывем вдоль побережья Африки, где море ещё более беспокойное. И, наконец, нашему бригу предстоит испытание у Мыса Горн, а там, как известно, погода бывает самой ужасной во всем мире. Мэм, сколько вы весите сейчас?
– Примерно сто пятнадцать фунтов, – начиная нервничать, ответила Иеруша.
– Мэм, вас настолько измучит морская болезнь, что к тому времени, когда мы обогнем Мыс Горн, вы ещё обрадуетесь, если в вас останется фунтов девяносто. – Наступило тяжелое молчание, и Эбнер, неожиданно почувствовав, как качнулось под ним судно, испугался, что его начнет тошнить прямо сейчас. Но в эту же секунду капитан ободряюще хлопнул его по спине и веселым голосом обрадовал слушателей: – Но зато после Горна мы войдем в воды Тихого океана, а плавать там – всё равно, что прохлаждаться в лодочке на озерной глади. Вот тогда вы начнете нормально питаться и очень скоро восстановите свой прежний вес.
– И когда же мы доплывем до Тихого океана? – еле слышно спросил Эбнер.
– Примерно через сто пятнадцать дней, – рассмеялся Джандерс и тут же добавил: – Я пришлю вам сюда юнгу с отверткой. Закрепите к палубе свои чемоданы, а то они при качке начнут прыгать по каюте, как ненормальные.
Когда юнга появился в тесном помещении, все миссионеры были и удивлены, и обрадованы. Моряк был настолько высок, что ему пришлось согнуться, чтобы войти в комнату к молодым людям.
– Да это же Кеоки Канакоа! – первым воскликнул Джон Уиппл. Остальные принялись бурно приветствовать старого знакомого, а великан с Гавайских островов объяснил:
– Американский совет решил отправить меня домой в помощь миссионерам нести цивилизацию моей родине. А устроился я на работу к капитану Джандерсу только из-за того, что очень люблю корабли.
Когда все необходимые вещи были внесены в каюту, свободного места на полу не осталось. Миссионерам негде было даже присесть, все пространство занимали коробки, поставленные одна на другую. Теперь выяснилось, что койки в помещении располагались так близко, что пальцы ног одной семейной пары находились в восемнадцати дюймах от пальцев ног соседей.
* * *
Рано утром первого сентября года, в субботу, семья миссионеров в полном составе собралась у причала. Сухопарый богобоязненный преподобный Элифалет Торн проводил службу. Его голос гремел, перекрывая шумы порта:
– Братья во Христе! Я велю вам: не плачьте в сей радостный и торжественный день. Пусть весь мир увидит, что вы сильны духом, что вы готовы выполнить свою священную обязанность, и делаете это, веря в свою победу. Мы, пославшие вас в дальние края, радуемся и прославляем вас. И вы, отправляющиеся в неведомые земли, должны испытывать такой же душевный подъем, потому что вы идете туда вместе с духом Иисуса Христа. Сейчас мы все вместе исполним нашу песню миссионеров. – И чистейшим голосом он первым запел гимн, посвященный тем, кто отправляется на далекие острова:
Распространяйте славу
Учителя-Христа,
Чтоб каждого несчастного
Душа была чиста.
Удачи пожелаем
Мы вам в последний час,
Господь с высот небесных
Благословляет вас.
Затем преподобный Торн выступил с наставлением: – Я лично помогал осуществлять отбор миссионеров этой группы и убежден в том, что каждый из вас внесет значительный вклад в дело распространения учения Иисуса Христа. Вы не ослабнете во время штормов, и разочарование вас не постигнет. Вы всегда будете уверены в победе своего правого дела. Под вашим руководством души миллионов ещё не родившихся людей будут спасены и избегнут вечного, неугасимого огня ада. Я не могу вспомнить более подходящих слов, чем в гимне, которым меня самого провожали с миссией много лет назад:
