– Я подумал о том, как бы вы отнеслись к моему предложению поговорить от вашего имени с моей племянницей? – выдохнул измученный священник и уставился на болезненного юношу, ожидая ответа.
Эбнер широко раскрыл рот от изумления, но очень быстро оправился и выпалил:
– Вы хотите сказать, что согласны помочь мне найти жену? И при этом хотите предложить свою племянницу? – Эбнер протянул вперед руку, схватил ладонь Торна и не отпускал её, наверное, целую минуту, не переставая трясти несчастного священника: – Я бы даже не осмелился просить вас об этом! радостно выкрикивал молодой человек. – О, преподобный Торн, в самом деле, я не могу поверить.
Высвободив свою руку, сдержанный священник наконец прервал бурные излияния Эбнера, добавив:
– Её зовут Иеруша. Иеруша Бромли. Она на год старше вас, но весьма преданная молодая женщина.
Одно упоминание такого необычного имени, а также осознание того факта, что это своеобразное сочетание звуков относится к весьма реальному существу женского пола, окончательно сломило Эбнера, и он, переполняемый эмоциями, расплакался. Правда, очень скоро ему удалось все же взять себя в руки, и тогда он обратился к священнику:
– Преподобный Торн, слишком много всего произошло со мной за сегодняшний день. Не стоит ли нам вместе помолиться?
И затем в крошечной комнатке Йельского колледжа опытный миссионер и взволнованный юноша подняли головы, обратив взгляды к небесам, в то время как Эбнер начал молитву:
– О милосердный Боже, ежесекундно наблюдающий за нами! Я не в силах разобраться во всем том, что случилось со мной сегодня. Я имел беседу с твоими миссионерами, и они сказали мне, что, возможно, у меня появится шанс присоединиться к ним. И один из твоих верных слуг даже решил поговорить с молодой женщиной, которая является членом его семьи, относительно меня. О могущественный и любимый нами Господь, если все это произошло с твоей помощью и по твоей воле, я стану твоим слугой до конца дней своих и донесу слова твои до самых отдаленных островов в мире! – После этого он покорно склонил голову, а преподобный Торн устало прохрипел:
– Аминь! Напоследок он добавил:
– На все понадобится около двух недель. – И с этими словами направился к выходу.
Однако Эбнеру Хейлу было неведомо понятие тактичности, а поэтому он тут же напомнил священнику:
– А Джон Уиппл сказал мне, что ему пришлют ответ в течение одной недели.
– Но ваш случай несколько другой, – попытался оправдаться Торн.
– Почему? – не отступал Эбнер.
Как же хотелось сейчас несчастному Элифалету повернуться и высказать всю правду в лицо этому нахалу! Он, наверное, начал бы так: "Да все потому, что ты представляешь собой омерзительного, дурно воспитанного, бледного и немощного типа, возомнившего о себе Бог знает что! Такие как ты способны загубить на корню любое дело, которое только им поручат. Да ни один из моих помощников не захочет выбрать тебя в качестве миссионера. Но вот только у меня имеется племянница, которой уже давно пора выйти замуж, только никак не получается. И если я смогу убедить её в том, что ты ей подходишь, разумеется, прежде, чем она тебя увидит, возможно, она и согласится стать твоей второй половиной. А вот на это, милый мой, потребуется уж никак не меньше двух недель!"
Однако вместо этого, проницательный и мудрый священник, много повидавший в Африке, а потому научившийся быстро брать в себя руки, тут же нашел более или менее подходящий вариант достойного ответа. Он сказал:
– Понимаете, мистер Хейл, все дело в том, что мистер Уиппл отправится на острова в качестве доктора-миссионера. А если мы сумеем выбрать для вас жену, и комиссия решит ваш вопрос положительно, то вы поедете на Оухайхи как посвященный в духовный сан. Поэтому в вашем случае нам потребуется провести гораздо более сложную работу.
Ответ показался Эбнеру настолько логичным, что он тут же поверил Торну. Поэтому, когда через несколько дней Джон получил положительный ответ от Совета из Бостона, а также согласие на свадьбу от своей двоюродной сестры из Хартфорда, Эбнер лишь самодовольно улыбнулся, видя радость своего соседа. Он-то снова и снова повторял про себя обнадеживающую фразу: "Да, поехать в качестве врача-миссионера может любой, а вот для того, чтобы поехать как лицо, посвященное в духовный сан… Да, чтобы прийти к правильному решению, члены комиссии должны ещё много поработать". Правда, когда его охватывало такое тщеславие, он старался тут же вспомнить о противоядии, цитируя слова из Библии: "Тот, кто затаил гордыню в сердце своем, противен Господу". После этого на память, как правило, приходили и другие мудрые слова из Книги Иова: "Посмотри на все гордое и смири его. Взгляни на всех высокомерных и унизь их". Так в Эбнере боролись противоречивые чувства.
Как только собеседования с претендентами в Йельском колледже закончились, преподобный Торн поспешил назад в Бос тон, где сел в дилижанс и благополучно добрался до Мальборо, штат Массачусетс, намереваясь расспросить интересующих его людей о характере и перспективах Эбнера Хейла. И даже когда дилижанс ещё только приближался к Мальборо, священник почувствовал знакомое отвращение, которое осталось у него с прошлого посещения деревни. Холодные белые амбары и такой же скучный весенний пейзаж выдавали бережливых до мелочности и осторожных людей, обитавших здесь из поколения в поколение. Эти селяне гордились своими владениями и были безнадежно глухи к учению Господа. Впечатление усилилось, когда навстречу стали попадаться люди, такие же неприступные, как и их амбары.
Директор школы, узнав о просьбе священника, беззаботно сообщил ему:
– Эбнер Хейл? Ну, как же! Правда, у Хейлов так много детей, что трудно отличить их одного от другого. Эбнер… Вечно сальные волосы, редко с кем играл, по математике не успевал, но хорошо справлялся с теми дисциплинами, где требуется владеть словом. А ведь это говорит об утонченном уме, не так ли? Очень прямолинейный и честный молодой человек, хотя ногти никогда не подрезал. Да, у него были неплохие зубы.
– Считаете ли вы его набожным? – поинтересовался Торн.
– Даже чрезмерно, – также же легко отозвался директор. Затем, сообразив, что такой ответ может не понравиться священнику, и тот, чего доброго, подумает, что директор сам отрицательно относится к благочестию своих учеников, быстро добавил: – Я имел в виду то, что Эбнер был даже несколько фанатичен, а вот это я уже считаю недостатком. Ведь не напрасно Библия учит нас: "От дохлых мух целебные мази аптекаря могут издавать зловоние; так же действует и безрассудство, если оно относится к мудрости человеческой и достоинству". – Произнеся это, директор воздел руки вверх и заискивающе улыбнулся посетителю.
– Как вы считаете, из него мог бы получиться хороший миссионер? – с некоторым раздражением в голосе спросил Торн, который почему-то не только никак не мог вспомнить цитату, так легко воспроизведенную директором, но и не понял, к чему этому господину она вдруг пришла в голову.
– Ну, конечно! – радостно воскликнул учитель. – Что бы с головой окунуться в неизвестное! Донести слово Господ не до язычников! Да, думаю, что как раз Эбнер Хейл… Подождите, о том ли я мальчике вспоминаю? Он ведь старший сын Гидеона Хейла, верно? Нездоровый цвет лица… да, внешностью он, конечно, не блещет. Ну да, конечно, это он. Ну, разумеется! Да. Из него может получиться изумительный миссионер. Ему нравятся экзотические места, и он равнодушен к одиночеству.
