– Выходи! Выходи! – бушевала толпа, но Эбнер продолжал лежать на полу, сжавшись в комок и прикрывая своим телом Иерушу и обоих детей, на тот случай, если буяны вздумают снова атаковать его жилище с помощью камней.
Время шло, и проклятия продолжали сыпаться в ночи, как и прежде. Однако к утру толпа начала понемногу рассеиваться, и как только взошло солнце, Эбнер отправился за советом к Келоло.
– Это была страшная ночь, – покачал головой большой алии.
– Мне кажется, что следующая будет гораздо хуже, – за метил дальновидный священник.
– Может быть, нам стоит отменить новые законы? – предложил Келоло.
– Ни за что! – рявкнул Эбнер.
– Мне кажется, нам следует посоветоваться с Маламой, – кивнул Келоло, но когда они подошли к её дому, то обнаружили, что большая толпа местных жителей уже собралась возле травяного дворца. Они высказывали Алии Нуи все свои страхи и опасения, и только теперь Эбнер понял, насколько великой была эта женщина во всех отношениях.
– Малама сказала вам, – упрямо произнесла она, – что слова являются законами. Я хочу, чтобы в течение часа вы привели сюда капитанов всех судов, которые сейчас стоят у нас на рейде. Пусть они придут ко мне!
Когда появились американцы, грубоватые, сильные и симпатичные ветераны китобойного промысла, она заговорила на английском:
– Этот закон я вам дала сама. И лучше вам думать так.
– Мэм, – вступил в разговор один из капитанов, – мы приплываем в Лахайну уже более десяти лет. Мы всегда вели себя здесь прилично, и нам нравился ваш порт. Но теперь я и предположить не могу, что может произойти дальше.
– Это я могу вам сказать! – в волнении Малама снова перешла на гавайский. – Вы будете слушаться моих законов и повиноваться им!
– Но нашим матросам нужны женщины, – попытался объяснить положение вещей один из капитанов.
– И вы также буяните и деретесь на улицах Бостона? – потребовала ответа Малама.
– Если речь идет о женщинах? Разумеется, – утвердительно кивнул капитан.
– Но если полицейский остановит вас, разве он будет не прав? – настаивала Малама.
Капитан, которому надоела эта бесполезная беседа, выставил свой указательный палец и, погрозив им, прогремел:
– Мэм, на этом жалком острове пусть ни один полицейский даже не пробует остановить моих матросов!
– Наша полиция обязательно остановит вас! – парировала Малама. Затем она резко изменила свой тон и заговорила с капитанами просительно: Подумайте сами, мы же – очень маленькая страна. Нам очень хочется вырасти и стать заметными в современном мире. Для этого мы стараемся измениться. И я считаю, что наши девушки не должны плавать на ваши корабли. Да вы и сами понимаете это. И вы должны первыми помочь нам.
– Мэм, – прорычал все тот же недовольный капитан, – вас ждут большие неприятности.
– Значит, так тому и быть, – тихо ответила капитанам Алии Нуи, закончив на этом разговор.
Келоло хотел пойти на уступки и отменить все новые законы. Кеоки тревожился о том, что в городе будут большие беспорядки, и предвидел крупные разрушения. Ноелани призывала мать к соблюдению предельной осторожности, но Малама заупрямилась. Она отправила письма во все дальние районы, чтобы созвать всех крупных алии. Затем Малама лично осмотрела новый форт и проверила, насколько прочны его ворота, после чего заявила Келоло:
– Сегодня ночью будь готов к сражению. Капитаны правы. Нас ждут большие неприятности.
Но когда туземцы разбрелись по своим делам, и никто не мог больше проследить за действиями Маламы, она вызвала к себе Эбнера и напрямую спросила его:
– Как ты считаешь, правильно ли мы поступаем?
– Безусловно, – уверил её миссионер.
– Будут ли сегодня большие неприятности?
– Боюсь, что да, – вынужден был признать Эбнер.
– Тогда получается, что мы все-таки поступаем неправильно, – настаивала Алии Нуи.
И тогда преподобный Хейл рассказал ей десяток притч, описанных в Ветхом Завете, когда сторонникам Господа Бога приходилось сталкиваться и сражаться с крупными и сильными врагами. Когда он закончил свое повествование, то поинтересовался :
– Малама, разве вы не понимаете своим сердцем, что законы, которые вы прочитали, правильные?
– Они являются частью моего сердца, – загадочно ответила женщина.
– Значит, они обязательно восторжествуют, – убедительно подвел итог Эбнер.
Маламе очень хотелось верить в эти слова, но её угнетала трусость других её советников, поэтому сейчас она, возвышаясь над крошечным священником, все же ещё раз спросила его:
– Маленький миканеле (так гавайцы произносили слово "миссионер" ), скажи мне правду. Правильно ли мы поступаем?
Эбнер закрыл глаза, запрокинул голову к травяному потолку и закричал так, как, наверное, взывал, донося свои откровения до иудейских старцев пророк Иезекиль:
– Гавайские острова будут жить по этим законам, по скольку они являются волей Господа нашего!
Убежденная, Малама переключилась на другие дела, но вскоре снова спросила Эбнера:
– Так что же произойдет сегодня ночью?
– Вас, Малама, они беспокоить не будут. Возможно, они попробуют поджечь мой дом, как и обещали. Можно Иеруше и детям пока что остаться в вашем доме?
– Конечно, и тебе тоже.
– Я буду у себя, – просто ответил на это предложение миссионер. Глядя вслед этому маленькому прихрамывающему "миканеле", Малама ещё раз осознала, как сильно и искренне полюбила его.
* * *
В ту ночь улицы Лахайны представляли собой арену настоящего безумия. Едва начало смеркаться, как один из пьяных капитанов и Мэрфи привели к форту целую толпу матросов. Стоило засевшим внутри полицейским протрубить в раковины – это, вместо предупреждения, оказало на буянов совсем противоположное действие: по всему поселку они принялись хватать попадавшихся им стражей порядка и швырять их в залив. Затем толпа вновь двинулась к заведению Мэрфи, где под музыку и одобрительные вопли собравшихся танцевали три обнаженных дочери Пупали. По рукам ходили бутылки, а пьяные матросы кричали:
– Хлебайте досыта! Ведь когда эта выпивка закончится, миссионер не разрешит продать здесь ни капли!
Этот призыв, повторяющийся раз за разом, настолько разъярил толпу, что кто-то предложил:
– Давайте раз и навсегда разделаемся с этим мелким засранцем!
Они бросились на улицу и направились уже к дому Эбнера, когда кто-то в толпе выдвинул более интересное предложение:
– Зачем с ним связываться? Лучше сожжем его дурацкую травяную церковь!
Четверо из толпы вооружились факелами и, подбежав к церкви, закинули их на крышу. Вскоре ночной бриз раздул пламя, и оно охватило все строение.
