– Именно в моменты сильнейшего разочарования мы и при знаемся в том, что думаем на самом деле, – не отступал Торн.
– Но у Иеруши есть все, чего она только пожелает, здесь, Элифалет.
– Ей для жизни требуется присутствие Господа, Абигейл, а вот именно его она здесь и не найдет.
– Ну, знаешь ли, Элифалет! Ты не посмеешь.
– А ты сама когда-нибудь обсуждала с ней те проблемы, о которых она рассказывала мне? – продолжал наступать на сестру Торн. – Хватило ли у тебя смелости?
– Нам известно лишь то, что как только она снова получит от него письмо, то снова окажется на седьмом небе от счастья и будет мечтать выйти за него замуж, как только судно встанет в док Нью-Бедфорда. Но если опять пройдет шесть или семь месяцев без единой весточки, Иеруша поклянется в том, что согласна ехать в Африку, чтобы стать миссионером, как её дядя.
– Позволь мне поговорить с ней сейчас, – попросил Элифалет.
– Нет! Пока она находится в депрессии, она согласится, на что угодно.
– Даже, наверное, на спасение своей бессмертной души?
– Элифалет! Не надо так говорить. Ты знаешь, что мы с Чарльзом пытаемся жить нормальной жизнью, и вести себя так, как подобает истинным христианам.
– Ни у кого не получится вести нормальную христианскую жизнь в Уолполе, штат Нью-Гемпшир, – с отвращением про бормотал Торн. – Кроме тщеславия, я здесь больше ничего не увидел. Ты только посмотри на эту комнату! Орган, на котором никто не играет гимнов. Романы. Книги о сладострастии. Деньги, которые должны были бы служить миссионерским целям, уходят на показное украшательство. Абигейл, послушай меня. Молодой человек из Массачусетса, до конца преданный Богу, собирается отправиться с миссией на Оухайхи. И он просил меня переговорить с тобой относительно руки Иеруши.
Миссис Бромли упала в кресло, обитое камчатым полотном, но очень скоро пришла в себя и позвала служанку.
– Немедленно пригласи сюда мистера Бромли, – приказала Абигейл.
– Но я ехал сюда не для того, чтобы беседовать с твоим мужем, запротестовал священник.
– Да, но отцом Иеруши все же является Чарльз, а не Господь Бог, – заметила Абигейл.
– Это богохульство!
– Нет, любовь!
Брат и сестра, насупившись, замолчали. Пауза тянулась до тех пор, пока в комнату не ворвался Чарльз Бромли – пухлый, всегда веселый и общительный джентльмен и преуспевающий адвокат.
– Очередное семейное побоище? – оживился он, увидев гостя.
– Мой брат Элифалет.
– Я знаком с ним, дорогая. Называй его просто Фет. – Он рассмеялся и добавил: – В подобных перебранках, как я выяснил, дела идут лучше, если стороны проводят переговоры, используя неформальные обращения. Если ты ради самоуважения начинаешь называть человека "мой брат Элифалет", дело, скорее всего, будет рассматриваться в суде. Так что стряслось, Фет?
– Один симпатичный молодой человек с факультета богословия Йельского колледжа очень скоро должен отправиться на Оухайхи в качестве миссионера.
– А где находится этот Оухайхи?
– Возле побережья Азии.
– Там китайцы?
– Нет, оухайхиянцы.
– Впервые слышу.
– И на него произвел большое впечатление мой рассказ о племяннице Иеруше.
– В какой связи было упомянуто её имя? – с подозрением в голосе поинтересовался Бромли.
– Как все это унизительно! – фыркнула Абигейл. – Оказывается, Элифалет пытается сосватать нашу дочь.
– Я считаю, что это весьма благородно с его стороны, – взорвался Бромли. – Одному Богу известно, сколько раз я сам пытался это сделать, но у меня ничего не получалось. Сегодня она, оказывается, влюблена в моряка, которого не видела вот уже три года. Эбби, а этот морячок хоть раз поцеловал её?
– Чарльз!
– А вот завтра она уже готова посвятить себя служению Господу и самоистязаниям на каком-нибудь далеком острове. Честно говоря, Фет, если бы вы нашли для неё подходящего мужа, я был бы вам весьма обязан. Тогда бы я все свои усилия направил на её сестер.
– Молодого человека, о котором я упомянул, зовут Эбнер Хейл, – упрямо продолжал Торн. – И его профессора превосходно о нем отзываются. Кстати, я уже побывал у него в доме.
– Элифалет! – беспомощно воскликнула Абигейл.
– Мне нужно было и самому лично убедиться в его идеальном христианском воспитании.
– И что же, это действительно оказалась настоящая христианская семья?
– Да, – кивнул Элифалет. – Во всех отношениях. Несколько секунд Чарльз Бромли шагал взад-вперед по красиво убранной комнате, а затем неожиданно заявил:
– Если вы сказали, что это настоящая христианская семья, Фет, то я уверен, что там творится нечто ужасное. Я почти вижу самого юного Эбнера Хейла. Он должен быть худощав, с нездоровым цветом лица и испорченным из-за бесконечного просиживания над книгами зрением. Это настоящий ханжа с грязными ногтями, а что касается поведения в обществе, то в этом он безнадежно отстал. И все же, знаете ли, наблюдая за жизнью здесь, в Уолполе, я прихожу к выводу, что именно из таких мальчиков, в конце концов, и получаются самые лучшие мужья.
Несмотря на свое личное отношение, преподобный Торн всегда восхищался остротой ума свояка, поэтому сейчас он добавил то, чего вообще не намеревался говорить:
– Чарльз и Абигейл! Этот юноша представляет собой как раз такого человека, которого только что описал Чарльз. Но, кроме того, он ещё и весьма преданный юноша, исключительно честный и прямодушный, и тот самый избранник, которого будет сопровождать по жизни милость Божья. Конечно, именно сейчас я не стал бы радоваться такому зятю, но лет через десять из него вырастет самый завидный муж, о котором только может мечтать женщина.
– Он настолько же высок, как и Иеруша? – поинтересовалась Абигейл.
– Не совсем, и он на год младше.
Миссис Бромли расплакалась, но её грубоватый супруг вдруг принялся подтрунивать над ней:
– Понимаете, как все вышло, Фет! Этот моряк, в которого влюбилась Иеруша. Тут, у нас в Уолполе устраивались какие-то дурацкие танцы. Если я не ошибаюсь, он является дальним родственником Лоуэллов. Только мне почему-то показалось, что в тот вечер влюбилась не она, а её мамаша. Ну, представь те себе сами: эти высокие стройные красавцы с волевым взглядом! Он с удовольствием погладил себя по круглому животу, чем окончательно развеселил и успокоил супругу.
– А теперь давайте подведем итоги, – неожиданно предложил Торн. – У вас имеется дочь, а у меня, соответственно, племянница. Мы все очень любим её. Ей исполнилось двадцать два года, и с каждым днем она чувствует себя все более неуверенно. Мы обязаны найти ей мужа, а также помочь вы брать правильный жизненный путь. Я предлагаю наилучший выход в обоих случаях.
