— Об этом я думал, — отозвался Николас. — Но торговые уступки делаются по множеству причин. К примеру, сами Венеция и Флоренция постоянно ведут такие переговоры по поводу цен на итальянский шелк. Возможно, Флоренцию удастся убедить, что наши дешевые квасцы происходят из тех же источниках. В учетных книгах можно записать все, что угодно.
— О, да, вы правы, — подтвердил Тома Адорно. — Думаю, вам следует описать ваши условия во всех подробностях, дабы мы могли покончить со всем этим поскорее, прежде чем вы все же вознамеритесь внести в список своих фаворитов Лукку и Мантую. Затем мы пошлем за вашим покровителем, Катерино Цено. Полагаю, он близкий друг Алвизе Дуодо, который был капитаном венецианских галер? И родич Марко Цено, который в свое время также водил галеры во Фландрию?
— Господа, — почтительно поклонился Николас. — Вы знаете его лучше, чем я.
Никто не упомянул, то ли потому, что не знали, то ли сочли не слишком важным, самый значительный элемент в истории мессера Катерино Цено из Венеции, — это происхождение его восхитительной супруги Виоланты. Также не заходила речь об этом и на следующее утро, когда состоялась оговоренная встреча и было подписано соглашение, принесшее кампании Шаретти богатство нынешнее и обещание еще больших доходов в будущем.
Проспер де Камулио назвал миланского банкира, который переведет платежи в Брюгге. Феликс, сидевший с воспаленными глазами после почти бессонной ночи, которую он проговорил, не переставая, подписал все, что необходимо, и поспешил сбежать, дабы излить лишнее напряжение на занятиях в Кастелло.
Много позже Николас присоединился к нему на тренировочном дворе. Разумеется: он же провел здесь несколько недель зимой. Вот почему его все вокруг приветствовали такими радостными криками и смехом, в особенности, когда он шутовски принялся изображать какие-то тренировочные выпады. Но тут же к нему подошел наставник и бросил ему меч, а затем топор и копье, а еще позже — усадил на лошадь и заставил скакать по кругу.
Как ни удивительно, Николас ни разу не упал. Феликс, кричавший на него вместе с остальными, понемногу сделался задумчив. Когда под конец ему самому было велено сесть в седло и скрестить копья с бывшим слугой, он взял в руки оружие, не чувствуя ни следа прежней злости, которая владела им во время того нелепого шутовского поединка в Брюгге. Да и сам поединок прошел совсем по-другому. Он старался изо всех сил, но на сей раз так и не смог выбить Николаса из седла, тогда как тот дважды лишил его равновесия. Но вот ему крикнули, что кто-то из Канцелярии зовет его, и Николас, распрощавшись с оружейником, ушел прочь.
Назад он не вернулся. Феликс предположил, что он занят приготовлениями к обратному пути. На сей раз они вернутся очень быстро, чтобы поскорее привезти матери отличные новости. Долговые расписки Медичи уже отправились в Брюгге с их гонцом. Денежные переводы венецианцев и генуэзцев также придут непосредственно в Брюгге. Раздевшись до пояса, Феликс перекусил под деревьями со своими новыми друзьями, затем, одевшись, также заглянул, когда его пригласили туда, в кабинет Чикко Симонетты в Аренго, после чего вернулся на постоялый двор.
Николас был там и сидел под навесом в саду вместе со своими охранниками. Феликс сразу опознал его по взрывам смеха. Когда Николас не откликнулся на его зов, то Феликс сам присоединился к ним и выпил эля, и обнаружил, что и сам рад посмеяться вволю. Гораздо позже, в их общей комнате, Феликс стянул с себя промокшую рубаху и постарался добиться ответов на свои вопросы.
Николас всегда отвечал ему.
— Я сказал нашим охранникам, чтобы они готовились выехать в Брюгге завтра, — заявил он. — Также я нанял еще людей для пущей безопасности. На всякий случай исполнил копии всех банковских бумаг. Но я хотел бы знать, не возражаешь ли ты отправиться обратно в одиночку?
С рубахой в руке, Феликс в ярости уставился на него.
— Но деньги ведь у тебя, — заметил Николас.
Он забыл про Женеву. Он забыл все свои подозрения.
— А ты куда направляешься? — поинтересовался Феликс.
— Я подумал, что кто-то должен отыскать Тоби и поблагодарить его. Ведь это он все устроил. Я надеялся отыскать его здесь. Мы перед ним в большом долгу, и я хотел убедиться, что с ним все в порядке.
— Тобиас? — изумился Феликс. — Но ведь он на другом конце страны, вместе с графом Урбино и Лионетто.
— Похоже на то, — подтвердил Николас.
— А как же моя мать?
— Но ведь ты будешь с ней. У нее немало помощников. А теперь деньги решат все проблемы.
— Я ей не нужен, — воскликнул Феликс. — Только деньги!
— А как ты думаешь, что она выберет?
— Да ты вообще собираешься возвращаться в Брюгге? — спросил его Феликс.
Николас улыбнулся.
— Как же я могу не возвратиться? Ведь иначе ты все деньги потратишь на турнирные доспехи. Конечно, я вернусь. Хотя бы потому, что у меня нет своих денег.
Молчание. Феликс по-прежнему стоял, сминая рубаху в кулаке.
— Почему ты женился на моей матери?
Круглые глаза все так же, не прячась, смотрели на него. В них не было лукавства. Помолчав еще немного, Николас промолвил:
— Потому что так было правильно.
Феликс первым опустил взор.
— Ясно. — И чуть погодя, добавил. — Думаю, она хочет, чтобы вернулись мы оба. Но ведь у нее есть помощники. Мы бы могли поручить кому-то другому привезти ей деньги.
— Конечно, но зачем? Ты хочешь остаться в Милане?
Пол был усыпан бумагами. Николас уселся, скрестив ноги, и начал собирать их на одном колене, разглаживая и приводя в порядок. Он не спросил: «Не хочешь ли ты поехать со мной?» В сознании Феликса случайно рожденное желание внезапно переродилось в твердое намерение.
— Я хочу поехать в Неаполь, — заявил он. — Я хочу воевать вместе с Асторре и Юлиусом.
Николас парой легких ударов подровнял стоику бумаг и поднял глаза.
— А почему бы и нет? Такой опыт тебе пригодится.
— Думаешь, я могу поехать?
Николас в равновесии удерживал бумаги на скрещенных лодыжках.
— Если хочешь. Не слишком справедливо по отношению к твоей матери, но она к этому привыкла. Только не утешай свою совесть тем, что есть я. Я не замена, если тебя убьют.
Феликс нахмурился. Николас вновь начал перебирать бумаги.
— Меня не убьют. Особенно когда здесь такие деньги. Думаешь, я позволю тебе тратить их в одиночку? Но…
Больше он ничего не стал объяснять. Николас, похоже, и без того все понял.
— Ты и сам знаешь, что Юлиуса необходимо держать в форме. Осмелюсь сказать, что, по-моему, это совсем даже не плохая мысль. Вероятно, я окажусь в Брюгге даже прежде тебя. Не возражаешь, если я тоже прикуплю себе красивые турнирные доспехи?
