— Клайкине! — бесформенное лицо, грубое, как комок непропеченного теста, по очереди отразило разные степени изумления, узнавания, а затем радости. — Клайкине, как ты вырос!
— Да, и это все, чего я достиг. А как ты, Тассе?
Она уронила передник, и Клаас, подхватив ее подмышки, вскинул в воздух. Она вскрикнула, заулыбалась, вскрикнула вновь, и волосы рассыпались из-под чепца седыми прядями.
Чей-то другой возглас послышался в дверях, и сразу за возгласом истошный вопль:
— Убивают! Насилуют! Грабят! — вопила мадам де Флёри.
Глава 11
Это не мог быть никто другой, решил Тоби даже прежде, чем Эзота де Флёри вышла из дверей на свет. Тяжелое платье, воротник, расшитый самоцветами, аромат чужеземных благовоний, — это или хозяйка дома, или любовница. Но о любовнице ему никто не говорил. А затем вновь послышался мелодичный голос, дрожащий от ужаса:
— На помощь, муж мой! Чужие люди в доме! О, Тассе, Тассе, ты пропала!
Во всем этом для Тоби было что-то знакомое.
— Поставь эту даму на землю, — велел он Клаасу. В душе он испытал профессиональную гордость, что так скоро после выздоровления парень способен поднять на руки взрослую женщину и удержать ее. Затем он двинулся к возбужденной мадам де Флёри, которая тут же лишилась чувств. Тоби успел подхватить ее, едва удержавшись на ногах, и бережно опустил на пол. Клаас, с лица которого сошла улыбка, прекратил обниматься со служанкой и наконец выпустил ее. Негр Лоппе, не дожидаясь приказаний, снял с крюка лампу и поднес ее ближе. Тоби склонился над супругой Жаака де Флёри.
Несомненно, он ожидал увидеть крупную женщину. Но то, что предстало его взору сейчас, было по меньшей мере поразительно. Если мужу на вид было лет пятьдесят, то мадам де Флёри нельзя было дать и тридцати: на лице ни единой морщинки, волосы с темно-каштановым оттенком. В маске, если не обращать внимания на мелкие недостатке фигуры, она могла бы привлечь внимание любого мужчины; но без таковой нельзя было отрицать, что она уродлива до крайности. Глядя сверху вниз на распухший нос, тяжелую нижнюю челюсть, узкий покатый лоб и крохотные зажмуренные глазки Тоби не мог удержаться от вопроса — сколь же велико должно было оказаться ее приданое, дабы побудить Жаака де Флёри к женитьбе. На женщине было платье из дорогого бархата. Бездетна, говорил стряпчий, — и усыпана изумрудами. Рука вслепую потянулась к нему, и он накрыл ее ладонью.
— Не бойтесь. Мы ваши гости, мадам де Флёри. Из Брюгге, от вашей родственницы Марианны де Шаретти.
Приоткрылись глаза, а затем рот, обнажая крупные лошадиные зубы.
— Тассе, — выдавила она с трудом. — Он напал на нее!
Приобняв женщину за плечи, Тоби не без усилия помог ей сесть.
— Он просто хотел поприветствовать ее. Разве вы не узнали, кто это?
У него за спиной раздраженно сопел англичанин Томас, тогда как чернокожий Лоппе предусмотрительно отодвинулся в тень.
Клаас со служанкой стояли рядом, причем служанка испуганно косилась на молодого человека, а тот не сводил взора с женщины на полу. На лице его не отражалось никаких чувств, ямочек не было на щеках, и даже рот казался меньше обычного. Затем внезапно губы растянулись в знакомой улыбке.
— Вы можете не тревожиться: я ни на кого не нападу, пока тут Юлиус. Это он преуспевает по этой части. Позвать его к вам?
Женщина нахмурилась, слабо шевельнулась в руках Тоби.
— Маленький Клайкине?
— Нет, большой Клаас, — невозмутимо возразил подмастерье. Он не пытался подойти ближе.
Женщина слабо вскрикнула.
— Позвольте, я отведу вас в вашу комнату, — предложил Тоби. — Я лекарь. Ваш супруг должен был предупредить о нашем приезде.
Она обернулась к нему, застенчиво потупившись.
— Я забыла. Он так занят. Вино для гостей. Слуги…
— Они о нас позаботятся. У нас много времени. Ну вот, а вам лучше вернуться в спальню. Я помогу. Томас, Клаас, Лоппе… Ждите здесь, пока я не вернусь.
Он заметил, когда помогал ей подняться на ноги, взгляд, что она метнула через плечо на Клааса. Но Клаас уже отошел в тень, где скрывался Лоппе, и что-то нашептывал тому с широкой улыбкой. Ему показалось, он уловил отзвуки собственного голоса. Помогая немощной госпоже де Флёри добраться в комнату, Тоби подумал, что невольно обнаружил некую схему взаимоотношений, о которых ему лучше бы никогда не знать. Он мог с этим справиться. Он был достаточно опытен для этого. Но… Это было бы не слишком приятно.
И все обещания сбылись сполна. Хозяйка дома, передав свои извинения, не вышла к ужину. Хозяин, когда объявился наконец в сопровождении Асторре и Юлиуса, выглядел весьма недовольным и за столом ограничивался лишь едкими замечаниями, которые, при всем старании, нельзя было принять за любезность. Лоппе и Клааса, если им вообще дали поесть, нигде не было видно, а Томас быстро сообразил, что лучше держать рот на замке. Жаак де Флёри не собирался тратить время на посланцев своей не-совсем-родственницы Марианны де Шаретти, и теперь, когда с делами было покончено, стремился избавиться от них как можно скорее. Однако он был вынужден терпеть их присутствие до завтрашнего дня, пока не появится Франческо Нори от Медичи.
Им отвели две спальни, в одной из которых устроились Асторре и англичанин, а также Клаас на полу; в другой — Тоби и Юлиус, и Лоппе при них. Тоби, у которого началось несварение желудка, посреди ночи был вынужден выйти во двор, а по возвращении натолкнулся на странную фигуру в покрывале, в которой узнал хозяйку дома. Она, ничуть не меньше встревоженная, пробормотала извинения и заторопилась прочь. Он взял на себя труд, перед тем как вновь улечься, проверить местонахождение всех своих спутников. Юлиус мирно похрапывал, точно так же, как и Лоппе. В соседней комнате сон сморил Асторре и его помощника, но, судя по всему, ускользнул от бывшего подмастерья Клааса, которого нигде не было видно.
Он заснул, а проснулся в пустой комнате от криков и грохота. Не вставая с постели, стал ждать продолжения. Наконец Юлиус открыл дверь и уселся на край тюфяка с ироничным выражением на красивом лице.
— Слышал?
— Даже не осмеливаюсь вообразить, — отозвался лекарь, — что могло произойти. Но попытаюсь догадаться. Мадам подверглась насилию?
Лицо с классическими чертами утратило часть своей суровостью.
— Полагаю, ты встречался с подобным и прежде.
— И нередко, — подтвердил Тоби. — Вероятно, на сей раз это был негр?
Стряпчий скривился.
— Какое в этом удовольствие? Тоби рывком уселся.
— Но ведь не…
— Конечно, — кивнул Юлиус. — Клаас.
— И что дальше?
Юлиус пожал плечами.
— Все будет зависеть от месье Жаака. Если будет настаивать, то долгое тюремное заключение. Или членовредительство. — Он помолчал. — Асторре попытается этому помешать. Я сделаю больше. Я им не позволю.
