— Только не для меня. Я провел слишком много времени, штопая несчастных жертв, — отозвался Тоби. Он вспомнил лавину, вспомнил, как Клаас старательно чинил водяные насосы и узнавал последние слухи из Савойи. Что бы там ни думал наивный месье Гастон, Тоби был твердо убежден, что Клаас прекрасно знал, с кем имеет дело, причем еще до лавины.
Тоби ощутил тревогу: похоже, он оказался в ловушке. Тем временем, разговор между Клаасом, хорошенькой дамой и ее мужем прервался.
И Клаас, неожиданно поднявшись с места, окликнул его:
— Мастер Тобиас! Вы знакомы с мессером Марко и его супругой? Вы знаете, кто она такая? Она сестра Лоренцо!
— Лоренцо? — переспросил Тоби.
— Лоренцо Строцци! Помните семью Строцци из Брюгге? Они только что понесли тяжелую утрату — лишились брата А у меня есть письма от Лоренцо для монны Катерины и ее матери. Она получит их завтра. — На лице Клааса было написано искреннее сочувствие. Он обернулся к молодой женщине.
— Лоренцо очень по вам скучает. Мы стараемся приободрить его, но он был бы рад вернуться в Италию.
— Я всегда это говорила! — воскликнула та. — Мой брат тоскует, Марко. Ему нужно открыть собственное дело.
У Клааса вид был заинтересованный.
У мессера Марко Паренти, скорее, раздосадованный. Тоби, не зная, как выпутаться из этого разговора, услышал, как женщина вновь что-то говорит мужу, а тот недовольно ворчит: «Не здесь. Не сейчас».
В этот момент дядя ухватил Тоби под руку и отвел его в сторону.
— А теперь, — задушевным тоном прошептал он племяннику на ухо, — ты осознаешь ценность полезных знакомств? Они по достоинству оценили этого юношу. Меня он также заинтересовал. Ты был прав, что оказал ему помощь. Так я смог сказать монне Лаудомии, что ты — мой племянник — самый надежный человек, которого они могли бы найти.
— Найти для чего? — изумился Тоби. — Помощь? Я не желаю иметь ничего общего с Клаасом. Зачем он им понадобился?
Дядя удивленно покосился на него.
— Он весьма одарен. Разве ты не знаешь — многие в Брюгге хотели заполучить его. — Он помолчал. — И он и впрямь знает куда больше, чем ему положено.
Тоби вспомнил о Квилико, затем решил, что его дядя никак не мог знать о Квилико, который был так хорошо осведомлен о растениях вокруг фокейских рудников, и который в подпитии мог много чего рассказать о других, еще не найденных квасцовых залежах хитроумным раненым юнцам и их лекарям. Затем он сообразил, что Джамматтео вполне мог знать о Квилико, если Клаас рассказал ему. Но с какой стати Клаасу делать это?
— Тебе придется объяснить, — осторожно заметил Тоби.
— И это говорит лекарь? — изумился его дядя. — Диагноз, мальчик мой! Ты видел эту игру в карты? Юнец впитывает языки, манипулирует цифрами. Чего достигнет такой человек, владея посыльной службой?
От облегчения Тоби невольно заулыбался. Так вот оно что… посыльная служба! Ему следовало бы сразу догадаться. Тоби подумал о сумке с депешами, которую Лоппе повсюду таскал с собой в пути, и о красивых конвертах с их нитями и печатями. Человек, способный вырезать из дерева замысловатые головоломки, вполне мог состояться как вор или изготовитель фальшивок. И у него хватило бы ума разобрать написанное другими людьми. Те люди, что создавали шифры в герцогской канцелярии и в банке Медичи, были той же породы.
По-прежнему улыбаясь, Тоби промолвил:
— Они хотят его купить или нанять? Или только притворяются, что хотят сделать это, в то время как подсыпают яд в бокал?
— Полагаю, они думали об этом, — ласково отозвался его дядя. — Но это было прежде, чем они узнали, что он друг моего племянника. Тогда они и попросили у меня совета. Ну, а я всегда рад помочь.
— Мой друг? — недоверчиво вопросил Тоби. — Благодарю покорно, но этот увалень всего лишь подмастерье.
— Однако ты спас ему жизнь, по крайней мере, так мне говорили, — возразил дядя. — И ты поехал с ним в Милан. И выказал разумную заинтересованность в тех сведениях, которые получил в Брюгге. Или у тебя, тупица, даже не хватило ума понять, в чем дело?
Улыбка сползла с лица Тоби. Больше он никогда не будет строить предположений. Стало быть, они все же говорили не только о посыльной службе. Они говорили о квасцах и знали, — даже его дядя знал, — куда больше, чем он сам. И они пытались втянуть сюда и его тоже. Выгодная сделка с Клаасом — это одно. Но чтобы им манипулировал весь клан Аччайоли (включая, возможно, и Клааса) — это совсем другое. Тоби немного помолчал.
— Все ясно. Так вот — если они меня спросят, я не желаю иметь с этим ничего общего.
— Боишься? — промолвил его дядя. — А вот он не боится, твой юный Никколо.
— Ему нечего терять, — парировал Тоби.
— Тут ты прав, но это не имеет значения. Ты уже в игре. И выйти все равно не сможешь.
— Позволь мне не согласиться, — проронил Тоби.
* * *
Еще дважды после этого Тоби пытался уйти, и дважды дядя удерживал его. Никто не спросил и не предложил ему ничего, кроме еды, напитков и невинных разговоров, что еще сильнее вывело его из себя. Ему не дали даже возможности объясниться или отказаться, и потому он ограничился тем, что, насколько возможно, полностью игнорировал Клааса. Тем более оскорбительно было, что когда он наконец распрощался, то дядя навязал ему Клааса с собой. Они ведь возвращались на постоялый двор, резонно указал Джаматтео. В темноте куда безопаснее для его племянника и этого юноши отправиться туда вместе. Мессер Аньоло одолжит им фонарь.
Фонарь нес Клаас Вне себя от ярости, Тоби спустился по лестнице и пересек двор. Клаас раскачивал фонарь, тень Тоби прыгала с колонны на колонну и уродливо выламывалась на стенах. Когда они наконец оказались на улице, Тоби громко выругался, развернулся и ухватил юнца за запястье. Затем отнял у него фонарь и погасил его.
В тусклом свете из ворот особняка Аччайоли он мог разглядеть слабый упрек на лице Клааса.
— Теперь я не смогу прочесть список, — заметил тот.
— Какой еще список? — рявкнул лекарь.
Затем, разумеется, он вспомнил.
Клаас уже развязывал кошель. Внутри блеснуло серебро. Тоби не мог скрыть раздражения.
— Так ты играл на деньги?
— Так интереснее, — отозвался Клаас. — Они бы все равно дали мне выиграть. — Список был у него в руке. — Вторая колонка…
— Вторая колонка слева, третье имя снизу, — перебил Тоби. — Или это было прошлой ночью, не так ли? В любом случае, не стану тебя задерживать. Я возвращаюсь на постоялый двор.
— Я тоже, — заметил Клаас. — Но не сразу. Там нельзя поговорить. Третье имя снизу. Это аптекарская лавка рядом с Санта-Мария делла Скала, за углом.
— Мне не о чем говорить, — возразил Тоби. — Я могу сказать тебе, не сходя с места, что не желаю иметь с этим ничего общего.
