– А черт его знает? Может, у нее… это…
– Что «это»?
– Ну, запор.
Сергей вздохнул, подался к окну и осторожно отодвинул занавеску.
– Идут! – вырвалось у него.
– Кто? – подскочил к напарнику Веня. – Ого!
От вокзала к двенадцатому вагону направлялась целая делегация. Впереди на длинных ногах решительно вышагивал светловодский прокурор. Вид он имел свирепый, как голодный тигр перед завтраком. Начальник городского УВД шел рядом и что-то объяснял. Он был явно расстроен, но не напуган.
Чуть позади начальства семенил на полусогнутых подполковник Гошкодеря. Заискивающе улыбаясь заместителю прокурора по надзору, он сокрушенно разводил руками. Вид подполковник при этом имел довольно придурковатый.
– Кажись, приплыли, – судорожно вздохнул Сергей.
– Это точно, – согласился Веня. – Сейчас нам клизму ставить будут…
В этот момент жена Лившица задергала под столом руками и взмолилась:
– Расстегните, расстегните меня! И выйдите в коридор! Быстрее!
– Ура! – сказал Сергей. Отщелкнув наручники, он повернулся к двери: – Понятые, войдите! Смотрите за ней в оба! Мы пока постоим в коридоре…
Пару минут спустя начальственная делегация втянулась в вагон. Лившиц пристроился сразу за прокурором.
– Это же какой-то беспредел, Степан Ерофеич! Я каждый месяц отчисляю деньги в фонд «Правопорядок»! В конце концов я депутат, уважаемый человек, а не бомж какой-то! И я не потерплю подобного обращения со своей супругой!
– Хорошо, хорошо, Бронислав Львович, разберемся, – кивнул на ходу прокурор.
– Как «хорошо»? Что значит «хорошо»? – возопил Лившиц.
– Я в том смысле, что принял вашу жалобу к сведению, – поморщился прокурор, подходя к четвертому купе. – Ну, что здесь происходит?
– Здравия желаю, Степан Ерофеич! – вытянулся Сергей. – Старший лейтенант Локтев, ОБНОН! Проводим досмотр пассажирки по подозрению в траспортировке крупной партии наркотиков! Путем… путем постановки клизмы!
– Что? – буквально взвился Лившиц. – Да как вы смеете?
– Спокойно, Бронислав Львович, – снова поморщился прокурор. – Ну, лейтенант, и где же эти самые наркотики?
– Так щас будут, товарищ прокурор! Любаня, как там у нас дела?
– Хорошо, – прогундосила из купе проводница. – Щас задохнусь…
– Подозреваемая с горшка встала?
Лившиц даже хрюкнул от возмущения. Из купе донеслось:
– Встает как раз! Щас портки только натянет!
– Там ваша сотрудница? – подозрительно спросил прокурор.
– Понятые. Проводницы, – уточнил Сергей. – Ну что, Любаня, можно открывать?
– Открывайте, а то я щас точно в обморок грохнусь!
Сергей рывком распахнул дверь. Из купе шибануло резким тошнотворным запахом.
– Ой, мамочки! – выскочила в коридор Любаня с зажатым носом. – Прям крематорий какой-то!
Прокурор поспешно отступил, Лившиц, наоборот, подался к двери и позвал жену. Та со всхлипом ответила. Вслед за Любаней в коридор вывалилась очумевшая напарница.
В этой суете и толчее Веня умудрился протиснуться к Сергею и оттеснить его от двери.
– Разрешите, товарищ старший лейтенант? – быстро сказал он, сунув Сергею папку.
Не дожидаясь ответа, Веня нырнул в купе и тут же появился с пластмассовым ведром в руках.
– Вот, товарищ прокурор, пожалуйста!
Прокурор поспешно прикрыл платком нос и с брезгливой гримасой заглянул в ведро.
– Ну? – рявкнул он, тут же отступив. – Я слушаю ваши объяснения!
Сергей, заглянувший в ведро вслед за прокурором, протяжно вздохнул. Никакого «товара» в зловонной жиже не просматривалось. Это была катастрофа. Полная. И Сергей просто опустил голову.
– Значит, так!.. – резко проговорил прокурор. Но тут Веня неожиданно перебил его, сунув ведро прямо ему под нос:
– Извините, Степан Ерофеич, так вот же!
– Что?.. – непонимающе уставился на него прокурор.
– Я говорю, вот же он! Наркотик в смысле! – радостно взболтнул содержимое ведра Веня.
– Где? – нахмурился прокурор.
– Да вот же! В фольге! Видите?
– Вижу… – наконец произнес прокурор.
В мутной жиже на дне ведра проглядывал так называемый «чек» – крошечный шарик из фольги, в который фасуют разовую долю героина. Как правило, одну десятую грамма или чуть больше.
– Что это значит? Что это значит? – заволновался Лившиц.
– Это значит, Бронислав Львович, что вашей жене придется воспользоваться услугами адвоката… Юрий Петрович, – повернулся прокурор к начальнику УВД, – проследите, чтобы «чек» немедленно отправили на экспертизу. Как только будет результат, прошу вас с подчиненными к себе.
– Есть.
– Какой еще «чек», какой «чек»? Это гнусная провокация! – вскрикнул Лившиц.
– Боюсь, Бронислав Львович, что доказать это в суде даже самому лучшему адвокату будет затруднительно, – пожал плечами прокурор, не сводя глаз с Вени. – Как вас зовут, молодой человек?
– Лейтенант Александров, Степан Ерофеич!
– Понятно, – кивнул прокурор. – Буду теперь знать. С нетерпением жду и вас у себя…
Начальство несолоно хлебавши отвалило. Начавшего буйствовать Лившица оттеснили в тамбур, его облегчившуюся супругу примкнули наручниками в коридоре. Купе к этому времени более-менее проветрилось, и Веня уселся за столиком строчить бумаги.
– Так а это, перекурить-то можно? – наконец набралась смелости Любаня.
– Теперь можно, – кивнул Сергей. – Только далеко не отходите, нам ваши подписи понадобятся.
Когда проводницы задымили в коридоре у открытого окна «Дукатом», Сергей нырнул в купе и подсел к Вене. Воровато оглянувшись на дверь, он прошептал:
– Я че-то не пойму, как ты умудрился в ведро «чек» подсунуть?
– Очень просто, – пожал плечами Веня, не прекращая писать. – Ловкость рук, и никакого мошенства. В цирковой студии, Серж, в школьном возрасте надо заниматься, а не дрочить по кустам. Понял?
– Ты это на кого намекаешь?
– Это я так, для примера…
– А-а, – протянул Сергей. – Молоток, Веник! С меня бутылка, а то я уже думал, что нам звиздец!
– Во-первых, не бутылка, а поясная сумка для пистолета. А во-вторых, тебе думать вредно.
– Не понял, это почему?
– А потому, Серж, что из-за твоих «дум» мы лоханулись, как последние поцы! Пинкертон хренов!
