Первым шел Лауниц. За ним Вера, замыкал Возняк.
Ни инфракрасный канал прицела, ни сканер электромагнитного поля не показали ничего, прежде чем Лауниц увидел их. Они стояли, как будто в очереди на распродаже, и это было действительно страшно. Лауниц видел сизые голые полупрозрачные спины тех, кого мусорщик, или как там его, вернул в настоящее, повернув поток времени. Как кран. Как веточку на дереве. Сквозь них светилась зеленая дрянь, все ярче и ярче.
– Когда говорят, что «удержат ситуацию под контролем», это означает, что будет много трупов, – сказал прерывающимся голосом Возняк.
Дальше все произошло так быстро, что осмыслить и оценить это Лауниц смог только через полкилометра.
Он стрелял и менял позицию каждую секунду, но те уходили с линии выстрела еще быстрее, пока не окружили сталкеров со всех сторон. Струями, выходящими из ротовых щелей, они плели сеть из скручивающихся в сложном рисунке нитей.
И вдруг дошло: Лауниц понял, что на самом деле их тела не там, где он их видит. Видит он отображения, спроецированные на поверхности сфер, а тела – в центрах, где находятся столбики зыбкой зеленоватой мути. Сферы пересекаются, поэтому отображений много.
Вера достала из рюкзака и перекинула Лауницу клинок, он рванулся к первому столбику, к которому сходились линии проекции. Рубанул наискось, брызнула бледно-зеленая жидкость, и сразу две голые спины разошлись на ломти, которые истаяли в полюсах сфер. Подскочил к второму столбику, отображения повернулись у нему – заостренные лица, провалы глаз, треугольники рта. Но следующий удар рассек их, и они ушли в небытие, словно неприкаянные тени, увозимые на своей ладье неумолимым Хароном, берущим плату только за перевоз в одну сторону. Еще несколько ударов – и их не стало, однако из пола вырастали новые столбики зыбкой мути, кучно и быстро. Зрелище завораживало.
– Нашла решетку вентиляционной шахты! Сюда! – крикнула Вера от стены, где все еще стояла стойка с кассой.
Ее голос вырвал Лауница из созерцательной прострации. Подбежав, он выдернул решетку пальцами и подсадил Веру, неожиданно ощутив мякоть ее зада (хоть и спортсменка, а не затвердело) – и поспешно отогнал от себя лишние мысли.
Уже на верхнем ярусе они осознали, что Возняка с ними нет. Не дает ответа на радиопозывные.
– Не надо возвращаться, – твердо сказала Загряжская, – его не спасти. Да и если б можно было, ради него не стоило бы рисковать.
Неожиданно легко Лауниц согласился с ней.
Минут за пятнадцать они преодолели развалины супермаркета и оказались на площадке бывшей парковки. Здесь, видимо, ударно поработало «ржавое мочало», оставив от автомобилей только кучки, состоящие из обрезков пластика и удлиненных зерен ржавчины, напоминающих окалину. Но в целом дышалось здесь куда легче, чем в супермаркете.
Лауниц еще раз посмотрел на клинок – легкий муравчатый узор выдавал старый добрый булат – и вернул Вере, рукояткой вперед.
– Откуда у тебя такой «рояль»? Даже темляк сохранился, хотя и лет-то ему будь здоров сколько. Я-то думал, что ты какой-то газоанализатор таскаешь.
Она чуть помедлила, отряхиваясь и приводя шевелюру в порядок. Он поймал себя на том, что не вовремя и не к месту залюбовался ее тонкими длинными пальцами, чутко ложащимися на волосы. Он даже почувствовал нежность этих пальцев и мягкость этих прядей.
– Нет, газами сам занимайся. Это подарок Манукяна. Сергей считал, что такая штука рано или поздно пригодится. Предвидел, наверное… Оставь у себя, мне больше неохота ее таскать. Это называется…
– Я в курсе, не американец какой-нибудь. Называется шашка, удлиненная казачья наследница восточного кинжала. Почему он не взял ее с собой в последний раз?
– Не знаю. Может, предчувствовал, что уже не выйдет из Зоны.
– Как вы с ним жили?
Лауниц заметил, что Вера спрятала руки за спину. Жест знаковый.
– А почему тебя это интересует?
– Если в моем мозгу в каком-то смысле находится твой Сергей, то я должен знать, пусть в общих чертах, каково было ему…
– Хочешь знать? Я скажу. Только не сейчас.
Сокровище, которого нет
Этот кусок местности должен был выглядеть так, как он выглядел – хотя бы в рекламных целях. Очень киногенично, бери и снимай: полуразвалившаяся насыпь, ржавчина и труха – все, что осталось от рельсов, шпал и балласта. Жесткая, словно металлизированная трава, успешно пробивающаяся через щебень. Так должна представать железная дорога через тысячу и один год после исчезновения людей, но здесь хватило пятидесяти. Год за двадцать. По сторонам, начиная с кювета – туман, давящая плотная муть. Если точнее, ионизированный аэрозоль, потрескивающий и посверкивающий. Над этой мрачной картиной так и видится бойкая надпись: «Зона, как она есть».
Моросит, от капелек пованивает чем-то резко нехорошим; можно и газоанализатор не включать, ясно чем. Пришлось капюшон с дыхательной маской натянуть, душно.
– Сворачиваем с насыпи, – распорядился Лауниц, хотя «дополненная реальность» показывала вполне свободный путь. Но «дополненные реальности» программировались чистенькими мальчиками-кодерами, которые насыщали их данными, вряд ли точно понимая, что за пространство они моделируют. Им что Зону изображать, что мир Барби и Кена.
– Прямо сейчас?
– Уверен.
Вера нашла в себе силы усмехнуться.
– А ты не слишком раскомандовался? Еще три дня назад ты вел себя как малыш, который так и норовит прижаться к маминой юбке.
– Надеюсь, я лужицу около маменькиной юбки не надудонил. Три дня в Зоне это, наверное, очень много. День за двадцать, знаешь же. Посмотри на крыс. Даже отсюда видно, как они умственно окрепли в Зоне. Чем я хуже?
Вера взяла бинокль с дальномером.
Две крысы сновали туда-сюда – из кювета в туман и обратно, в пятидесяти метрах от них.
Крупные, сантиметров сорок в длину. Стоят друг против друга, словно разговаривают, при этом разводят лапками, как люди. Язык жестов, что ли? Вот к этой парочке подбежала еще одна, как будто зовет, лапки совершают круговые движения. Но те замахали на нее руками… то есть опять лапками, типа «вали отсюда», и третья не стала нарываться, снова скрылась в туман.
– Это будет покруче «дополненной реальности» от «Монсанто». Интересно, чем они питаются? – поинтересовался Лауниц, оглядев через прицел хитрые мордочки зверьков. Они тоже поглядывали в его сторону без боязни, будто знали – не выстрелит.
– Возняк, который их встречал, говорил, что они всеядные, как и мы, разве что суп не варят. Впрочем, и в этом мало чем от нас отличаются – у нас тоже одни бабушки варят.
– Блин, я уже боюсь за наши припасы. Как бы эти всеядные не наведались, они ж наверняка и с консервами справятся.
– А то нет, вон еноты умеют пивные банки открывать и угощать медведей, что уж говорить про обитателей Зоны. – Вера говорила серьезно, но как умеют очень немногие женщины, подмигнула, показывая, что прикалывается. – О том, что в Зоне звери резко умнеют, неизвестно разве что читателям научно-популярных журналов, но зато это неоспоримая истина для всех изучающих Посещения по сайтам уфологов.
