Эти люди находились в сумрачном помещении, в котором легко было опознать судовой трюм. Стальные переборки были покрыты звукоизолирующей твердой пеной и оживлены люминесцентными граффити: «Где мы – там победа», «Берегись, международный слизняк», «Туалетная бумага – один рулон за уничтоженного врага». Однако этот трюм не был пристанищем гидросквоттеров. Здесь висели гроздья прозрачных стереоэкранов. Сотни микропроекторов, похожих на светлячков, создавали десятки голографических изображений разных точек пространства под разными ракурсами. Объемный экран типа «фотонный кристалл» показывал состояние атмосферы и ближнего космоса над затерянным в океане судном – искрились точки, показывающие искусственные спутники Земли. Спутники, наверное, тоже вели наблюдение, но видели внизу только большой автономный траулер морозильного типа.
На головах некоторых присутствующих были закреплены троды человеко-машинных интерфейсов. Скин-коннекторы на висках подсвечивались призрачным сиянием голограмм, придавая коже мраморный рисунок.
В этот как бы трюм как бы рыболовецкого судна, дрейфующего в океане в трехстах милях от побережья той страны, где располагался Хармонт, сходилось множество сигналов от спутниковых группировок, стратосферных дронов, загоризонтных РЛС берегового и морского базирования и даже гидроакустических буев.
– Они, что, не видят? Эта штука уже встала на дыбы, как кобра перед броском. Глянуть только на рисунок магнитогидродинамических волн – настоящий горб.
Говорил человек с большими звездами на погонах, морозным взглядом и крепкими мозолистыми руками – видно было, что изведал и Крым, и рым, и медные трубы.
– Товарищ генерал, они не видят, потому что не хотят видеть, – отозвался командир подразделения, которое на обычных кораблях называется БЧ-7. – Похоже, кто-то в «Монлабс» решил посмотреть, как эта штука схарчит весь город и что из того получится. Думают, наверное, что на выходе будет копируемый продукт, который хватай, защищай патентом и греби деньги лопатой.
– В принципе, это на них похоже, торгашеский подход вместо культурного. Но боюсь, что гнили в «Монлабс» больше, чем нам кажется. Не исключено и намеренное скармливание города той самой «штуке». А вслед за Хармонтом могут и весь мир скормить. Вдруг, Муромцев, мы и сами недооцениваем степень ее агрессивности?
К разговору подключился «ботаник» или «научник». Свитерок, шарфик, узкие плечики, всклокоченные волосы – нет, ничего этого не было. Нормальный на вид офицер, высокий, подтянутый.
– Товарищ генерал, я не биолог, но наш эксперт в центре связывает ее появление с мутацией дрожжеподобных. Только этот грибок питается не органическими, а хрональными остатками. Хрональные потери у окружающего пространства по основным градиентам – около тридцати килооргов. Кривая потребления хронала растет по экспоненте.
– Ну вот и я про тоже. Только сказку про случайные мутации оставь дедушке Дарвину. Как вам вариант, что Посетители сами провели направленную мутацию какого-то гриба, чтобы он почистил Зону и затер следы их пребывания? Грибы же сапрофиты.
– Товарищ генерал, я в грибах не слишком разбираюсь, потому что в них соображают те, кто ходит в лес расслабиться и поддать. Но вижу, что пока на границе Зоны темпоральный барьер составляет всего одну миллисекунду. Для красоты слога можно сказать, что она уверенно приближается к нашему миру. А векториальный анализ показывает, что ее базовый хронопоток все менее отличается по направлению от нашего. Боюсь, что по умыслу Посетителей или по глупости парней из «Монлабс» Зона может как бы выйти из себя. И последствия будут малоприятные, учитывая, какой бедлам царит в Хармонте. Так что затирать следы пребывания тот самый зверь будет не только в Зоне. Если тут не к столу были упомянуты грибы, то стоит сказать, что эти достойные существа обладают внешним пищеварением и перед обедом размягчают окружающую среду своими ферментами.
– Я теперь точно не хочу попасть к ним на обед. Капитан Липский, какие шансы восстановить связь с нашим агентом?
Отозвался тот, что был в тродах человеко-машинного интерфейса.
– Товарищ генерал, звук убавьте, а то я словно рядом с громкоговорителем на вокзале… В ближайшее время почти никаких. Агент полностью заблокирован. Я остаюсь пассивным наблюдателем.
– Если честно, устал уже и от пассивности, и от селедки, и от этого «штиля». Я же все-таки сухопутная крыса.
– Товарищ генерал, разрешите обратиться, – сказал один из операторов, тот, что располагался у переборки с серверной распределительной панелью; нейрокабель входил в разъем боди-коннектора в районе его третьего шейного позвонка.
– Давай, сержант.
– Виртуальный эксперт пропесочил максимальный массив данных и, кажется, нашел Юрия Заварзина в одном загадочном рефрижераторном контейнере на грузовой станции. Внутриклеточную воду ему заместили антифризом на пропиленгликолевой основе, связали наиболее неустойчивые белки протеиновым комплексом hsp70-82, заморозили; значит, его вывоз готовился спецами «Монлабс». Только их умельцы могут сделать такое.
– Где нашли?
– На румыно-российской границе.
– Срочно связывайся с подразделением «Вест», чтобы высылали группу перехвата. Вот этот человек подарит нам возможность грохнуть любой гриб.
Кухня. Первые шаги
«Дополненная реальность», предоставленная «Монлабс», отрубилась с прощальными словами «услуга отключена, срочно пополните счет». Выдернув из-под кожи иголочку радиоконнектора – на фига козе баян, а ему маяк – Лауниц заторопился туда, где видел в бинокль «зеркалку». Это, в общем, вода – на сталкерских сайтах пишут, что пить ее вполне можно. Но вода полимерная, где неограниченное множество молекул сцеплено водородными связями и сшито квазичастицами-экситонами; вода с кардинально повышенной вязкостью и памятью формы. На стене может висеть серебристо-зеркалящим жгутом, а в животе еще какое-то время ползать туда-сюда.
Не успел дойти: внезапно наступила великая ясность, воздух словно зазвенел, а на небосвод будто кто-то лихо плеснул розовой краской. Лауниц увидел ударный дрон типа «летящее крыло», вынырнувший из-под низкого, едва ли не падающего на землю облака, и сразу же факел ракеты, нырнувший вниз по спирали. Понял, что по его душу. То ли Берковски окончательно решил рассчитаться с благодетелем, доставившим ему «смерть-лампу», то ли просто прилетели натовцы и отрабатывают уничтожение бразильско-кубинских «врагов свободы», покусившихся на дары, оставленные инопланетянами для «мировой демократии». Под этим соусом натовские птички немало диких сталкеров спалили – на радость «Монлабс».
Лауниц успел нырнуть под остов грузовика и вспомнил: когда самолеты Люфтваффе пикировали на грузовички, что привозили хлеб и эвакуировали детей по зимней Дороге Жизни, была единственная возможность спастись – укрыться под капотом. А потом подумал, что такое воспоминание и в самом деле могло прийти только от Загряжского, потомственного питерца.
В последний момент Лауниц откатился в дренажную канаву, затем был разрыв, ударная волна задела его, пройдя по внутренностям, короткий ураган щебня пробарабанил по куртке. Вот сволочи летучие, российской ЗУ С-1000 на них нет. Он почувствовал, как что-то течет по штанине. Лауниц не сразу понял, что это кровь, поэтому смог прибавить скорости, хотя и стал сильно хромать. Вдоль двух длинных пакгаузов с обвалившимися крышами он доковылял туда, где раньше стоял мост. Тут едва не напоролся на «тёрку» – хорошо, что «Монлабс» не смогла дистанционно отключить ему детекторы гравитационных возмущений. «Тёрка» успела наделать немало трухи из того, что пыталось переехать мост, когда он еще существовал. Судя по валяющимся на грунте водительским талисманам, которые «тёрка», видно, не переваривала, натерла она штук двадцать легковых и грузовых тачек. Не считая автобусов, водители которых талисманами не пользуются…
