Берковски пошел по улице, намеренно не скрываясь. Боди-коннектор пискнул, показывая, что сейчас на него упал опознающий лазерный луч от снайперской винтовки. Персональный коммуникатор послал по линии прицела высокочастотный сигнал опознания «свой-чужой», и на прицеле у снайпера, прямо над контуром захваченной цели, появилась надпись «друг». Берковски был в этом уверен, однако выдохнул с большим облегчением, когда линия прицеливания наконец ушла в сторону.
Берковски еще раз окинул взглядом улицу – к трупам албанцев уже подъезжает фургон с эмблемой в виде красного квадрата на борту. Оттуда выходят люди с устройствами, похожими на волынки, из которых вылетает снопом пенистая жидкость, быстро твердеющая и обтягивающая тела толстой пленкой.
Берковски прошел через бывший торговый пассаж на соседнюю улицу и достал из-под куртки раскладную доску для стрит-серфа. Хорошо, что штука совсем плоская и с изменяемой гибкостью, несмотря на все встроенные элементы – если б куртка топорщилась, ваушники могли бы пристрелить, несмотря на все сигналы «свой».
Через пятнадцать минут он был около дверей Веры. Это в ее глазах несколько часов назад он видел зеленоватые крапинки. Значит, она стала проросшей спорой, гаметофитом, как и все члены группы Возняка. И если гамета Лауница-оборотня каким-то образом попала в нее, то Вера даст начало новому спорофиту, новой грибнице.
Чужой против хищника
Она оказалась неожиданно горяча с ним. Как закрыла дверь, так сразу прижалась своими губами к его губам; он почувствовал даже сквозь пиджак напрягшиеся как по команде соски ее грудей. «Мне страшно, Зигмунт». Это была еще одна улика против нее. Вирусная нитеплазма заставляет ее быть обаятельной и сексапильной.
– Тебе не надо оставаться в городе. – Берковски немного отстранился от Веры, показывая, что руководствуется не похотью, но заботой.
– А карантин?
– Я подготовлю документы для твоей служебной командировки на Западное побережье.
Неожиданно она спросила Берковски, что он чувствует по отношению к ней.
А он впервые за много лет почувствовал к кому-то жалость. И понял, что все-таки был привязан к Вере. Умна, красива от природы, остроумна – никакого сравнения с тупой Джой Голдсмит, только за последний год потратившей сто тысяч баксов на ремастеринг. Но, увы, даже сейчас он не может сказать Вере о своих чувствах. Как и о том, что в его тело имплантирован диффузный нитеплазменный сканер, отчего, по сути, оно функционирует как единая сканирующая антенна.
Данные сканирования оцифровывались и анализировались его боди-компом, результаты выводились линзопроектором на зрачки (и воспринимались мозгом как виртуальные окна в окружающем пространстве). Визуализация показывала как карты тканевых структур, так и интегральную картину в разных ракурсах.
Странно, сканер и с третьей попытки не может прозондировать тело Веры, раз за разом выдает ошибку доступа. Она, получается, знала все заранее и сейчас применяет какую-то методику противодействия, к примеру, мономолекулярный металлопластиковый экран или контризлучение. Значит, защищает находящуюся в ней вирусную нитеплазму. Увы, приговор должен быть вынесен сразу же и приведен в исполнение немедленно.
– Вера, можно тебя попросить, переоденься в то красное платье, которое я тебе подарил на день рождения. Оно так идет к твоим губам.
– Я всегда рада стараться для тебя, Зигмунт, – голос ее звучал так искренне.
Едва она вышла, Берковски повернулся к окну и легким мановением ладони задернул занавески – боди-коннекторы его пальцев уже взломали слабенькую защиту всех расположенных в ее доме бытовых систем.
Сейчас Вера войдет в комнату, он обернется и с ходу будет стрелять. Электрохимический ускоритель «глока-120» не порождает расширяющихся газов, а иглы боезаряда не преодолевают звуковой барьер, поэтому все будет тихо.
Пучок игл развернет в теле Веры нанотрубчатую сетку, затем расположенные на ней точки квантовых ям перейдут из возбужденного состояния в стабильное, излучив энергию. Цель обратится в плазму. Останется только светящееся облако, которое погаснет где-то через 30 секунд. Все будет быстро и, скорее всего, безболезненно. Такой способ ликвидации лет пять назад произвел фурор, когда прямо на Генеральной ассамблее ООН исчез президент Конго, Эмери Лумумба, который в очередной раз пытался вырвать свою страну из удушающих объятий «Монсанто» и других корпораций «большой девятки».
Берковски неожиданно для себя захотел поскорее увидеть столь красивую, эстетически совершенную картину и оттого, что замечтался, едва не пропустил момент, когда Вера вернулась в гостиную.
– Как, миссис Загряжская, можно смотреть и радоваться?
– Я готова, Зиги.
Пиджак был распахнут, он, немного приседая, потянул пистолет из кобуры и стал оборачиваться.
Однако обернуться полностью не успел, смог только заметить лиловые тени на ее веках. Крепкий удар в ухо отбросил его так, что он перелетел через диван и, сломав торшер, рухнул лицом вниз.
Несмотря на оглушение, он пытался подняться, но в этот момент жесткая рука схватила его за шиворот и влепила головой в пол.
Когда он включился, то башка просто раскалывалась. Он лежал на полу как труп, на спине, глядя вверх на трещины на потолке. Взгляд был мутным и не полностью сфокусированным, казалось, потолок опускается вниз, давя как кузнечный пресс, а паутинка трещин сходит с него и прорезает мозг. Тело было тяжелым и холодным, конечности не слушались, словно их и не было вовсе. Его собственный пистолет черным глазком смотрел на него.
– Ну, что, борец с инопланетной заразой, на этот раз ты прокакал партию. А, может, и не такой уж борец? Наверное, ищешь повода сдаться ей в плен, принести клятву вассальной верности и принять новую веру, возложив зеленую соплю себе на чело?
Он понял, что невзирая на боль, а, может, из-за нее, особенного страха не чувствует. Пока не чувствует.
– Как это ты меня? Не ожидал. А может, и не ты? – выдавил он; голосу сильно мешала пузырящаяся в горле пена.
– Думаешь, со мной ребята с Тау Кита? Да-да, это они тебя отвалтузили. Сейчас еще выскочат из-за моей спины, маленькие и зеленые, и опять тебе накостыляют. У них вообще кроме мордобития никаких чудес.
– Что, что?
– Ничего, слова из одной песни, которую ты, наверное, забыл.
Кожа на ее руке стала прозрачной. Под ней была видна квазиживая имитационная плоть. Мышцы, суставы, сухожилия и соединительная ткань плавно, но быстро делались прозрачными, открывая кости. И те опять-таки становились проницаемы для света, открывая глазу Зигмунта Берковски рычаги, силопроводы и сервомеханизмы. Стал доступен взгляду и «череп»; его пластины напоминали хрустальный сосуд. В нем просматривались системная плата с процессорами и шиной расширения, кристаллы накопителей данных, гнездышки интерфейсов, подключающие устройства ввода-вывода. Открылся и «позвоночник» – стальная пружина в поликарбоновой изоляции, внутри которой проходили оптоволоконные информационные кабели – те, что подсоединяли периферийные устройства к шине расширения.
