Корнилов собирался спуститься в ложбину на ногах, но сразу поскользнулся и полетел вниз кубарем. Когда попытался подняться, то увидел перед собой ствол «калаша».
– Юрка, ты? Или я ошибаюсь? Вставай-вставай. Не ожидал я, что удастся взять в плен такую пташку.
– Еще не взял!
Корнилов ударил Еронова ногой в колено. Тот качнулся. Ствол чуть отклонился. Юрий воспользовался этим и откатился в сторону. Пули впились в землю. Дракон выругался, но стрелять больше не стал. Ударил Корнилова прикладом автомата между лопаток.
– Нравится, Юрец?! Совсем как в прежние времена! Эх, молодость, молодость!
Юрий перевернулся на спину, а Дракон уселся на него сверху и придавил автоматом шею Корнилова.
– Не стану… тебя кончать, – натужно сипел он. – Ты нам… еще пригодишься. Живой… но не слишком здоровый.
Еронов слишком рано уверился в своей победе. Руки Юрия оказались свободными. Он шарил ими по земле. Камень, палка, хоть что-нибудь… Пальцы наткнулись на что-то твердое. Мать честная! Это был потерянный при падении «тэтэшник»!
Дракон все продолжал упражняться в своих угрозах, когда грохнул выстрел, опрокинувший его на спину.
– О, черт! Живот…
Юрий встал, вырвал у Еронова автомат.
– Ну, и кто кого взял в плен?
– Помоги мне, Корнилов. Перевяжи, останови кровь. Я сдаюсь!
Корнилов успел увидеть в руке Николая нож с окровавленным лезвием в самый последний момент. Отвлекая противника бормотанием о сдаче в плен, Дракон резко вскинул руку, но Корнилову повезло – нож пролетел совсем рядом и воткнулся в склон холма по самую рукоять. Еронов промахнулся лишь потому, что метал из положения лежа. Юрий нажал на курок. Дракон дернулся. Из аккуратного отверстия в защитном комбинезоне на груди вытек багровый ручеек крови.
– Я, Николаша, пленных не беру…
Покончив с Драконом, Корнилов обыскал его разгрузочный жилет. Два полных рожка к «калашу» и граната. Отличные трофеи! Юрий взобрался по склону ложбины. Ему казалось, что коробцовские уже совсем рядом, но те не очень-то далеко ушли от опушки леса. Поединок с Ероновым лишь казался долгим, на самом деле он занял каких-то пару минут. И все-таки бой придется начинать в одиночку.
Корнилов залег за первым подходящим холмиком. Справа от себя положил гранату и запасной рожок. Перезарядил автомат. Позиция готова. Он должен продержаться пять, от силы – десять минут. Единственная проблема в том, что врагов слишком много. Юрий вспомнил о бинокле. «Ну-с, господин Коробцов, какие сюрпризы вы нам приготовили?»
А сюрпризы имелись. Если бойцы в серых комбинезонах и противогазах были вооружены, то впереди остальных, почему-то не пригибаясь, шли люди без противогазов и защитных костюмов. К тому же у них не было оружия! Что за ерунда? Откуда взялись эти камикадзе? Посмотрев на странных людей еще раз, Юрий понял, в чем дело. Все как один лысые и бледнокожие, камикадзе не были людьми. Впереди войска Коробцова шли мутанты. Почти как штрафбат в сопровождении заградотряда. Слухи оказались правдой, а Коробцов – сволочью.
И что теперь? Стрелять по мутантам, рассматривая их как союзников врага? Не пойдет. Союзников не гонят на убой, как скот. Выходит, по мутантам стрелять нельзя. О гранате тоже можно забыть.
Однако бездействовать Корнилов не собирался. Он поймал в прицел солдата, который шел в наступление прямо за мутантами. Выстрел. Солдат качнулся и рухнул навзничь. Юрий сменил позицию, чтобы создать у коробцовских иллюзию того, что им противостоит не один человек. Ба-а-х! Пуля заставила второго солдата завертеться волчком. Опять смена позиции и… Выстрелить в третий раз Юрий не успел – наступавшие залегли и открыли ответный огонь. Они палили беспорядочно, но так слаженно, что Корнилову показалось, будто над его головой разверзся ад. Длилось все это минуту или две.
Отряхнувшись от комьев грязи, Юрий, наконец, осмелился высунуться и тихо выругался. Воинство Коробцова стреляло не только по нему. Пятеро мутантов неподвижно лежали на земле. Таким был ответ на то, что он пощадил безоружных. Зато теперь в ряду мутантов появилась брешь.
Корнилов выдернул чеку и приподнялся, чтобы метнуть гранату, но тут его лодыжку пронзила острая боль. Юрий инстинктивно разжал ладонь. Граната выпала. Обернувшись, Корнилов увидел искаженное яростью, смертельно бледное лицо Дракона и нож в своей ноге.
Еронов все еще не умер. Снял противогаз, понимая, что жить ему остается считанные минуты. И минуты эти решил использовать по максимуму.
Юрий спешил отползти от гребня холма, а Дракон, сам того не понимая, помогал ему в этом – тащил вниз за ноги. Громыхнул взрыв.
Корнилов почувствовал, как непреодолимая сила подняла его тело в воздух с такой легкостью, словно он ничего не весил. Потом ударила о землю. И наступила ночь.
Юрий парил во мраке вместе с Драконом. Легкий, как перышко, он никак не мог свыкнуться с ощущением невесомости и научиться управлять этим полетом. Еронов же пытался добраться до врага. Изо всех сил молотил ногами и руками по воздуху, тянулся к Корнилову, оскалив зубы, жаждая добраться до его горла, но постоянно промахивался.
Изогнувшись, Юрий выдернул нож из своей лодыжки, и когда Дракон подплыл к нему в очередной раз, полоснул его по лицу. Лезвие рассекло багровые бугры на изуродованной щеке Еронова. Брызги крови обрели форму шариков и закружились в ночи вместе с людьми. Корнилов начал приноравливаться к невесомости и сумел нанести еще один удар. Нож раскроил комбинезон Дракона. Тот завопил. Беззвучно. Попытался скрыться во мраке, но Юрий нагнал его, схватил за руку, развернул лицом к себе и несколько раз воткнул лезвие в грудь.
– Когда же ты сдохнешь?!
Вопрос немного запоздал. Лицо Еронова сделалось неподвижным. Кровь, фонтаном бившая из ран на его груди, была черной. Ее поток принимал причудливые формы и обволакивал Дракона, как саван. И вот Еронов оказался облепленным черной, густой и тягучей жидкостью с ног до головы. Тело его изменило свою форму, трансформируясь в конус с шаром и пикой на верхушке. Дракон превратился в шахматного короля высотой в человеческий рост.
– Вы читали Гилберта Честертона? – поинтересовался король голосом Хилы.
– Прочту, когда появится время, – почему-то пообещал Юрий.
– «Злой рок семьи Дарнуэй» – презанимательнейшее произведение.
Голос короля изменился, и Корнилов сразу его узнал. Максимыч. Конечно же, он. Теперь у короля было и лицо доцента-историка. Он опять что-то говорил, но темнота впитывала все звуки, поглощала их.
– Я ничего не слышу!
Черный шахматный король с лицом Максимыча продолжал шевелить губами и, кувыркаясь, уплывал во мрак. Корнилов пытался нагнать его, в надежде услышать что-то очень важное, но ощущение невесомости пропало. Тело обрело вес, а мрак рассекли яркие полоски света. Прямо перед собой Юрий увидел ребристую рукоятку десантного ножа. Он торчал из груди Дракона. Теперь уже точно мертвого.
