Понаблюдав за рыбками, Томский продолжил путь. Он увидел, как йети добрался до затопленного конца моста и, перепрыгнув пятиметровую полоску воды, выбрался на сушу.
И тут раздался короткий вскрик. Кричал Носов. Он что-то не рассчитал и теперь стремительно съезжал по наклонной поверхности моста в воду. Шестера успела спрыгнуть с его плеча и тревожно металась. Вездеходу удалось замедлить сползание, прижавшись к скользким плитам всем телом. На помощь карлику пришел Митяй. Одной рукой он вцепился в отбойник, сорвал с плеча «калаш» и протянул его Николаю. Тот успел ухватиться за приклад автомата в последнюю секунду. Томский вздохнул с облегчением. Митяй начал подтягивать Вездехода вверх. Помог карлику добраться до перил. Но тут случилась новая беда. Дзинь! Обломились ржавые болты, крепившие отбойник, и Митяй кубарем скатился в воду, все еще держа в руке огрызок стали.
Томский отпустил перила и на четвереньках пополз к месту падения Митяя. Несколько раз он был близок к тому, чтобы самому свалиться в воду, но каким-то чудом ухитрился удержаться на плитах. Над поверхностью воды появилась голова в противогазе. Митяй вынырнул и теперь отчаянно молотил руками, сопротивляясь течению.
Толик лег на живот и пополз к краю моста. Не стал изобретать велосипеда, а поступил так же, как Митяй – протянул утопающему автомат. Боец вцепился в приклад обеими руками, едва не стащив Томского в воду. Толик из всех сил уперся ногами в плиты.
«Не спешить. Не делать резких движений. Спешить некуда». Томский потянул автомат к себе. Он ожидал, что будет гораздо тяжелее, однако все пошло неожиданно легко. Тело Митяя выскочило из воды, как пробка из бутылки шампанского.
Толик поднял голову. Увидел, что Митяю удалось выбраться, и уже собирался подать ему руку, когда солдат закричал так, что у Томского заложило уши.
– Эй, парень, ты чего?
Ответ Анатолию не потребовался, да и дать его Митяй уже был не в состоянии. Он продолжал вопить от боли. Корчился и извивался, опять сползая в воду. Ног у Митяя больше не было. От них остались только кости, на которых болтались ярко-красные куски плоти. Между костями, кровеносными сосудами и сухожилиями ползали прозрачные рыбки с торпедообразными туловищами. Они уже не были прозрачными – студенистые тела покраснели, наполнившись кровью Митяя.
Он продолжал вопить. До тех пор, пока не сполз с моста и не погрузился в реку. Вода окрасилась в багровый цвет. Одна рыбка выпрыгнула из воды и, кувыркнувшись в воздухе, плюхнулась назад, словно предупреждая: мы все еще тут, мы по-прежнему голодны и ждем, когда вы, наконец, пожалуете к нам в гости.
Прозрачные твари оказались разновидностью пираний – еще одним жутким порождением ядерной зимы.
– Р-р-р-ка! Р-р-ка! Р-р-ка-а-а-а-а!
Хрум метался по берегу, хватал все, что попадалась под руку, и швырял в воду. Наверное, собирался таким образом отпугнуть пираний, но получалось все наоборот. Взбодренные удачным началом охоты, прозрачные монстры молниеносно реагировали на падение в воду любых предметов – вода начинала вскипать от множества пираний, надеявшихся продолжить кровавое пиршество.
Томский добрался до перил, дождался Вездехода. Теперь пятиметровая полоска воды, отделявшая их от беснующегося на берегу йети, стала серьезным препятствием. Томский задумчиво смотрел на то, как снежный человек поднимает с земли очередной камень. А что если…
Неподалеку от бигфута стоял грузовик. Точнее, то, что него осталось – ставшая ажурной от ржавчины кабина, увитое сорняками шасси, вросшие в землю диски колес с ошметками резины.
– Хрум, дружище! Видишь машину? Сможешь закатить ее в реку?
– Ш-ш-ну. Р-ре-еку, – йети задумчиво посмотрел на грузовик. – Ш-ш-толик. Р-р-рек-к-к-ку!
– Да. Хрум. Машину в реку. Ты все правильно понял.
– Хр-у-ум!
Йети направился к грузовику, обхватил руками бампер и потянул на себя. Грузовик вздрогнул, не сдвинулся даже на миллиметр.
– Эх, безмозглая обезьяна, – проворчал Носов. – Не тянуть, а толкать надо.
Хрум не мог слышать Вездехода, но сам догадался, что к чему. Обошел грузовик и уперся в него сзади. К-к-кра-ах! Машина медленно поползла к реке.
– Вот так! Молодец, Хрум. Еще немного!
Сначала колеса просто скользили по земле. Потом передние начали вращаться.
– Хру-у-ум-м-м!
Машина въехала в воду и врезалась в остов моста. Толик прыгнул на кабину, перебрался на шасси. Прямо под собой он видел шныряющих в воде пираний.
– А вот хрен вам на постном масле!
Оказавшись на суше, Вездеход подошел к йети.
– Извини, братан, за то, что назвал тебя безмозглой обезьяной. Ты – парень то, что надо.
– Штера… Штер-р-ра…
Ласка спрыгнула с плеча Носова прямо на ладонь Хрума. Бигфут поднял Шестеру, посмотрел на нее и ощерил в улыбке свои поразительно белые зубы.
– Штера. Хрум. Штера.
Глава 20
Третья сторона
Тишина. Она казалась особенно неестественной после недавних выстрелов, воплей раненых и боевого клича атакующих. Бой закончился, и все погрузилось в полудрему. Войска Коробцова были отброшены в лес. Не помог ни живой щит из мутантов, ни наспех вырытые окопы. Сшитые на живую нитку подразделения сатанистов и Детей Дракона развалились, стоило лишь хорошенько поднажать. Отступление их было беспорядочным, но именно поэтому большая часть солдат спаслась от гибели или плена. Правда, теперь у отдельных групп коробцовской армии не было связи, а действия их никто не координировал.
– С самого начала все пошло не так, – бурчал сатанист по кличке Дагон, бредущий по лесу вместе с двумя товарищами – Абигором и Молохом. – Сперва Коготь, сучье вымя, куда-то смылся. Потом Коробцов пропал. Ракету ни к селу ни к городу пустили. Мутанты, твари, разбежались. Как думаете, отцы-командиры нас бросили на растерзание корниловцам?
– Бросили или не бросили, а нас все равно отыщут, – грустно заметил Абигор. – Жуковские, небось, в этих дебрях чувствуют себя как дома. А мы премся неизвестно куда… Рано или поздно или подстрелят, или в плен возьмут.
– По мне – так лучше плен, – подхватил Молох. – Хуже, чем есть, уже не будет. Говорят, в Жуковке даже прощелыгам вроде нас приличную пайку выделяют. И че нам на Тимирязевской не сиделось? Славно ведь гуляли. Вот помню…
– О, черт, нога…
Дагон сел и принялся развязывать бинт, которым в спешке обмотал лодыжку.
– Вроде не сильно зацепило, а болит… Так, что у нас здесь? У-у-у…
Цокая языком и постанывая, сатанист достал и вещмешка фляжку, плеснул на рану самогона, ойкнул. Закончив с наружным применением, снял противогаз, принял сивухи внутрь.
– Гм… Вроде полегчало. Никто хлебнуть не желает? Эй, вы что, оглохли?!
Дагон оглянулся. Рядом никого не было. Его дружки ушли поразительно быстро и бесшумно.
