– Насколько понимаю, кто-то вас сбил? Или неполадки с техникой. И сами вы из бывших наших сограждан. Не обессудьте – по владению языком сужу.
– А вы не из КГБ, часом? – знакомо, вопросом на вопрос, ответил, уже улыбаясь, пилот.
– Да боже ж мой! – вскинул ладони Александр. – Да никаким боком!
– Это я так… – вздохнул летчик. – Вы не ошиблись – родители мои жили в СССР. И я тоже до двенадцати лет. – Пилот явно все еще пребывал в шоке от всего случившегося. – Можете звать меня просто Левой.
– Александр. Можно просто Алекс. А это – Володя. Чем сбили-то?
– Ракетой. Не из рогатки же. Думаю, вашей «Стрелой». Любят их местные. Хотя, может, и «стингером». Хорошо хоть фонарь не задело – катапультироваться успел. А то догорал бы сейчас там, – Лева махнул рукой куда-то в сторону.
– А кто? Мы только слышали краем уха, будто арабы напали на весь остальной мир, но подробностей… – Александр деликатно умолчал, что скорее всего это мир напал на арабов, а то очень уж несопоставим военный потенциал противников, но толку, если сейчас начнешь искать виноватых, да еще в присутствии военного человека!
– Мы и НАТО с одной стороны, с другой – Иран и некоторые арабские страны, – пожал плечами Лева, тоже не особо вдаваясь в подробности начала войны, как, впрочем, и ее хода.
– Понятно. Локальная мировая война в районе Персидского залива и Красного моря. Которую нам давно и в красках живописал Голливуд. Ладно, Лева, смотрю, ты особенно не торопишься… Может, немного пройдемся? Тут недалеко у нас целая группа. Решили, понимаешь, не ждать эвакуации и выбираться самостоятельно. Наше дело, конечно, сторона, но если раньше твоих объявятся местные… Получится нехорошо – сам понимаешь. Ты ведь их не пряниками летал забрасывать, верно? И они-то наверняка будут искать сбитого пилота.
Лева сразу помрачнел. Встреча с египтянами явно не входила в его ближайшие планы. Потому что пряники, которые столь щедро разбрасывали израильские пилоты, арабам приходились не по вкусу. Тут уж поневоле примешь любую помощь с благодарностью. Тем более что Россия пока в этой традиционной уже ближневосточной заварушке, как говорится, не при делах, и вряд ли арабы предпримут какие-то враждебные действия против обычных отдыхающих. Во всяком случае, одному выбираться действительно сложнее.
– Сигнал-то хоть подать успел? Тут тебе задерживаться явно не стоит, – чуть подлил масла в огонь Александр, видя колебания пилота.
– Маячок, кажется, накрылся, – ответил летчик после заминки: видимо, он решал – стоит ли сообщать технические подробности первым встречным, пусть и бывшим землякам. – Искать меня, конечно, будут, но пока найдут…
И посмотрел на приятелей со смесью вызова и надежды. Мол, что вы предложите в таком случае?
– Тем более, – Александр едва скрыл разочарование. – Хоть укроем на какой-то срок. Насколько знаю, ваши своих не бросают. А для арабов ты вполне сойдешь за российского туриста. Глядишь, вместе и дойдем. Все равно мы направляемся к вам в гости.
– Пешком? – стало что-то доходить до Льва.
– Пока пешком, но не теряем надежды разжиться транспортом, – вставил свое слово Владимир. – У отеля взять было нечего и негде, но раз есть страна и всякие автомобили-автобусы, что-нибудь можно подобрать для собственных нужд по дороге. Напрокат или еще как. В общем, видно будет. Нам важно было убраться подальше. В отеле уже делать нечего. Ни электричества, ни воды. Какой-то танкер к берегу приткнулся, дымит, воняет, опять-таки аборигены в благородном гневе нагрянуть могут. Один раз уже пытались. А станут ли местные войска защищать чуждых отдыхающих – вопрос из вопросов. Вдруг все уйдут на фронт?
Пилоту оставалось лишь покачать головой. Все-таки исход из отеля и дальнейшее путешествие отдавали стопроцентной авантюрой. С другой стороны, Леве оставалось благодарить судьбу за эту авантюру: топать в одиночку до границы по враждебной территории ему нравилось меньше, чем в компании хоть и бывших, но соотечественников.
Походный лагерь еще спал. Никому не было дела до разыгравшейся в небе драмы. Ну, сбили кого-то, так ведь он наверняка что-то бомбил. Может, даже аэродром, с которого в итоге не удалось вылететь домой. На то и война, чтобы кого-то сбивали, и главное тут – чтобы все действо проходило в стороне, напрямую не касаясь тебя. После долгого ночного перехода по песку народ, как говорится, ног не чуял, и даже жесткое ложе ничуть не мешало отдыху. Лишь Вояка поднялся, пошел навстречу, остановился, критически осматривая летчика. Взгляд при этом у предводителя отдыхающих был такой, что поневоле захотелось вытянуться во фронт, как перед главнокомандующим.
– Сеген Лев Коган, – доложил пилот.
– Это примерно старший лейтенант? – прикинул Вояка. Свою фамилию он не назвал, так же как, несомненно, имевшийся у него не сейчас, так когда-то чин.
– Наверное, – отозвался летчик. Связь с прежней родиной он утратил давно и не очень ориентировался в российских воинских званиях.
– Что случилось, ясно. О задании не спрашиваю – безразлично. Два сугубо практических вопроса. ВВС, в смысле военная авиация у Египта осталась? Хотя бы на уровне вертолетов? И второй – границы все там же или уже приблизились?
Судя по всему, Вояка не сомневался в успехе коалиции. Арабы воевали намного хуже своих противников, вся история конфликтов в регионе говорила о превосходстве небольшого израильского государства, и трудно назвать причину, по которой ситуация может вдруг измениться. Разве что Иран окажется крепким орешком, но до него отсюда далековато, а речь идет о конкретной стране. Плюс, вне зависимости от личных симпатий и антипатий, а также абстрактных политических расчетов, имелся полный резон желать успехов той стороне, которая может отправить на родину. Египтянам не до каких-то отдыхающих, следовательно…
– Авиации у египтян больше нет. А вот ПВО осталась, – слегка улыбнулся летчик. – Насчет границ сложнее. Наземная фаза операции началась недавно, продвижение было, однако насколько и в каких направлениях, не знаю. Не мой уровень. По-любому фронт приблизился ненамного. Сотня километров в данном случае не расстояние.
– Ладно. Будем считать: надежда перейти на ту сторону поближе имеется, однако исходить следует из прежнего состояния границ, – сделал вывод Вояка. – Сейчас будем поднимать людей, узнаем, у кого имеется что-нибудь из одежды, подходящей по размеру. Вертолетов у египтян нет, а вот машины наверняка сохранились. И встречаться с каким-нибудь ищущим сбитых летчиков патрулем тебе, сеген, явно не следует. Комфорта не обещаем, медицинской помощи – лишь на самом примитивном уровне, но пища у нас кошерная, вода пока имеется. Как-нибудь продержишься до прибытия спасательной группы. Имей в виду – долг платежом красен, как говорили на бывшей родине. Если за тобой прилетят, возьмите хотя бы кого-нибудь из женщин. Большего не прошу. Просто им труднее. И сейчас, и если что случится.
Это была едва ли не самая длинная речь Вояки на памяти приятелей. Обычно он предпочитал отмалчиваться, говорил короткими рублеными фразами, без особых пояснений или развернутых тем.
