Вот и сижу теперь на скамеечке рядом с заводом и изгаляюсь над парнем.
– Подойди к банке и возьми ее правой рукой, – надавил я на него «голосом». В который раз.
Казуки после моих слов направился в сторону консервной банки, стоящей на соседней скамейке. Шел он дергано, видно, что сопротивляется, только перебороть мой «голос» он тоже не мог. За один день тренировок конкретно Казуки ничего сделать не сможет.
Вот он дошел до банки, дернул правой рукой, левой, замер. А потом все же поднял ее, как и было приказано – правой. И опять замер.
– Да это невозможно, – буркнул он. – Это как два противоположных приказа. Только один сделан в мирное время, а другой в боевой обстановке. А вы сами учили меня, что главнее.
– Да? А у нас сейчас что, бой идет?
– Нет, но… я… да не понимаю я! Как? Вот как вы это делаете, Сакурай-сан?!
– Хех, когда придет время, узнаешь. Сейчас у тебя просто недостаточно для этого навыков и умений. А вот чтобы начать тренироваться сопротивлению, достаточно. Так что поставь эту многострадальную банку и иди сюда.
Подошел.
– Итак, повторяю. По сути, все, что от тебя для начала требуется, это вспомнить, что сейчас всего лишь тренировка. Нет опасности, нет важности, есть лишь необходимость взять эту банку ЛЕВОЙ рукой. Это тренировка, и твой учитель хочет, чтобы ты взял ее левой. А лучше, чтобы ты вообще никуда не ходил. Стой здесь. Наплюй на мои слова. Я этого хочу. Это мой приказ. Готов, настроился?
– Да, – сказал он через несколько секунд.
– Подойди к банке и возьми ее правой рукой.
Повторю – не в первый день тренировок.
– Арх! – кинул бедную жестянку себе под ноги. Правой рукой кинул.
– Над детьми издеваетесь, шеф? – раздался голос Святова у меня над плечом.
– Ты ведь не думал, что я вздрогну, – ответил ему, не оборачиваясь.
– Была такая надежда.
– А то, что я взгляд могу чувствовать, ты и забыл, конечно.
– Э-э-э…
– А то, что я на этих тренировках постоянно сканирую пространство на жизнь и разум?
– Ну мало ли?
– Хочешь подкрасться незаметно, делай это на стрельбище. Там у тебя хоть какие-то шансы есть.
– Ладно, ладно… уели. Так чему вы парня-то учите? – спросил Сергеич, потрепав по голове подошедшего Казуки.
– Сопротивляться подчинению, – ответил за меня мальчик.
– О-о-о… И что, так сложно?
– Ну как тебе сказать, тут от многих факторов зависит. Например, от возраста человека, ситуации, силы воли, жизненного опыта, все-таки и у детей он бывает немалый. Отношения к человеку… И, конечно, мастерства пользователя.
– А меня сможете загипнотизировать?
Я глянул на заинтересованное лицо Святова и шумно выдохнул воздух.
– Это не гипноз.
– Ну и… сможете?
– Здесь и сейчас… а-а-а бес его знает. Я и сам в этом не силен.
– Так давайте попробуем.
Я еще раз глянул на него и произнес:
– Подними вон ту банку и поставь ее себе на голову.
Святов, пожав плечами, подошел к жестянке, поднял ее и водрузил себе на макушку. После чего резко дернулся, скидывая ее рукой и ошалело глядя на меня.
– Че за… Это че было?!
– Пф. Даже не сопротивлялся, – высокомерно произнес Казуки.
– Эй, народ, это что сейчас было? – смотрел он уже не ошалело, как-то неуверенно улыбаясь. – Блин, я ее реально на голову поставил!
– Уймись, Сергеич. В боевой обстановке… да что уж там, просто человек, который мне не доверяет, максимум дернулся бы в сторону этой жестянки. Все-таки я не мастер «голоса», – покачал я с сожалением головой.
– Да плевать! – воскликнул Святов. – Все равно круто. А в бою это точно не получится?
– Точно, точно. Да этому даже ты, доверяющий мне человек, сможешь сопротивляться. Быстро, без проблем и в мирной обстановке. Вот прям как сейчас.
– Слушай, шеф, – задумался он. – А этот твой навык развивать можно?
– Конечно, – пожал я плечами.
– А как? – задал он еще один вопрос.
– Я думаю, ты уже догадываешься как. И хочешь предложить свою кандидатуру.
– А что, нельзя? – спросил он осторожно.
– Ну почему же? Очень даже можно, – улыбнулся я в предвкушении.
– Э-э-э-м-м-м… так, может, с завтра…
– Сегодня, Сергеич, сейчас…
Я сидел на коленях с подложенной под ноги подушкой, прямой спиной и бесстрастным лицом. Комната, в которой я сейчас находился, была традиционного японского стиля, с выходом в сад поместья. Одет я был в строгое черное кимоно.
– Что ж, – произнес сидевший напротив меня старик. – В принципе мне будет достаточно его извинений. Само собой, обычным «прошу прощения» он не отделается. Мне нужны извинения по всем правилам. Я хочу видеть его раскаяние. Учитывая его поведение, когда он был полицейским, я хочу видеть с его стороны понимание всей той разницы в нашем с ним положении. – И задумчиво взмахнув пару раз веером, дополнил: – Мне не нужно унижение, ибо оно несет… несколько не то понимание.
– Уверен, Хэгури-сан, – поклонился я из положения сидя, – он уже давно понял это. И я передам ему, чтобы он уверил в этом и вас.
– Уж пусть постарается, Сакурай-кун, – кивнул старик.
– В таком случае, Хэгури-сан, не смею далее обременять вас своим присутствием. – Еще один поклон.
– Рад, что среди современной молодежи еще остались вежливые люди, – покивал старик.
Попробуй тут не быть вежливым. Имперский род Хэгури далеко не те, с кем можно фамильярничать.
Выезжая с территории поместья на своем «майбахе», я делал пометки в еженедельнике. Этот род был вторым в списке из тех, кого умудрился обидеть Накамура Гай. Первым я успел посетить род Суги, и там все сложилось чуть ли не проще, чем здесь. Даже с кое-какой прибылью. Глава рода Суги, когда я пришел к нему, даже не сразу вспомнил, о ком я веду речь, ему на это потребовалось секунд пять. А когда вспомнил, признался, что ему в принципе плевать на Накамуру. Он якобы уже наказан, поэтому я отделался чисто символическим откупом – пообещал заключить пару контрактов с Шидотэмору по вдвое сниженным расценкам. А учитывая рекламу самой Шидотэмору, я как бы даже в плюсе остался. Все-таки фирма простолюдина, работающая с аристократами, многого стоит.
И вот теперь разобрался еще и с Хэгури. Остался род Ямана, после чего с этой проблемой будет решено. Но осложнения и ожидаются именно с упертыми и мстительными Ямана. Ладно, не на этой неделе я к ним поеду, можно пока не думать об этом.
